Последний хранитель

Почему-то ему захотелось дать шанс тем, кто придет закрывать этот пробой. Он даже не стал назначать себе преемника, пусть дерутся за должность, усмехнулся он в последний раз и навсегда закрыл глаза.

* * *

Добирались мы до пограничной крепости неделю, ночевали на постоялых дворах, только последние сутки пришлось заночевать в пограничной деревне. Лантр де ла Висторн, помощник коннетабля герцога северных земель, был графом и мужчиной моих лет. На всех нас смотрел с пренебрежением и брезгливостью. Я уже упоминал, что в большинстве своем местное дворянство представляло собой вздорное, спесивое общество. Помощник коннетабля был ярким его представителем. Только появившись, он сразу же заявил, что, так как он тут главный, слушаться его беспрекословно, иначе не подчинившихся ждет экзекуция. Зачем он это говорил, народ здесь собрался боевой, служаки, и что такое приказ и подчинение командиру, знали не понаслышке. Хочется лишний раз показать свою значимость или от небольшого ума. От этого его заявления я невольно скривился, и граф обратил на это внимание.

– Вам что-то не нравится, барон? – спросил он раздраженно. Прибывшие с ним несколько воинов ухватились за ручки мечей.

– Да нет, граф, я готов вам подчиниться при следовании к крепости, а там у меня свое задание, – ответил я и коротко поклонился.

– И какое у вас задание, интересно мне? – проговорил он, наливаясь кровью.

– Об этом вы можете поинтересоваться у маркиза Микеля де ла Доренье. – Казалось, графа, сейчас хватит удар, так его лицо налилось кровью, но мое упоминание о маркизе немного охладило его пыл.

– По возвращении в столицу я обязательно поинтересуюсь этим у маркиза, но бойтесь, если вы меня обманули, барон.

Я пожал плечами и промолчал.

Продолжение этого разговора не заставило себя ждать. На следующий день вечером, когда мы остановились на ночлег в одном из постоялых дворов, я сидел за столом в обеденном зале, ожидая ужина, по залу носились подавальщицы, хозяин запряг всех своих работников. Ну еще бы, почти двадцать человек мужского пола в нетерпении сидели за столами. Вот одна из женщин несла поднос с едой, по всей вероятности мне, и я отчетливо увидел, как один из свиты графа подставил подавальщице ногу. Та запнулась, и все, что было у нее на подносе, должно было вывалится прям на меня. Я среагировал мгновенно, подхватил уже наклонившийся поднос, не дав ему опрокинуться. Женщина же упала мне под ноги, и пока она поднималась, я поставил поднос на стол, помог подняться подавальщице и посмотрел на того, кто подставил ей ногу. Тот же сидел и нагло улыбался.

– Мне не по чину вызывать на дуэль простолюдинов, но я сделаю исключение, так как мы с тобой сейчас оба воины, и это, думаю, нас уравнивает. Дуэль здесь и сейчас, личным оружием, броня по желанию.

Мой оппонент оскалился, и сидящие вместе с ним за столом радостно загомонили.

– Дворянчик, я настрогаю из тебя маленьких барончиков, – захохотал он, не сдерживаясь. Я, как и в разговоре с графом, безразлично пожал плечами и направился к выходу во двор. На улице было уже темно, но народ, вываливший за нами, тут же организовал факелы, осветив место схватки. Вышел даже граф, нагло усмехнувшись мне в лицо. Наверное, этот гвардеец был очередной местной знаменитостью. Его сослуживцы подбадривали, хлопали по плечу и посмеивались.

Гавел Коринг подал мне мечи, которые перед ужином я оставил в комнате. Стряхнув с них ножны, я вышел в образовавшийся круг. Что-то часто очень я ввязываюсь в дуэли, становлюсь завзятым бретером, а ведь это мне совсем не надо. Но ведь и спускать оскорбления и насмешки тоже нельзя, молва сразу же ославит как труса. И тогда многие от тебя отвернутся, это мне тоже не нужно.

Все это промелькнуло в мозгу, пока я выходил в круг. Мой противник не заставил себя ждать и тоже вышел в круг одновременно со мной. В руках мой оппонент держал щит и меч, но видно было, что он, как и я, без брони, лишь шлем прикрывал голову, улыбки на его лице уже не было, он был собран и сосредоточен.