Последний князь удела

— Золотом по весу на три дуката за ярд сукна. Полотно примерно вдвое дешевле. В Новой Испании платят вдвое — и серебром. Но выгоднее у чёрных вождей брать рабов, они отдают по здоровому мужчине за ярд доброй ткани, и уже их везти в Вест-Индию. Цена на невольников на другом берегу океана десятикратно выше. Но дело сие небезопасно — испанцы не различают купцов и пиратов. За нарушение монополии севильской Касы на торговлю в Америке и генуэзцев на асьенду кара одна — пеньковая петля. Жаль, ведь рабы самый удобный для арматора груз — он сам загружается в трюм и выгружается оттуда.

В конце разговора англичанин распался в похвалах удельной ткацкой промышленности:

— Весьма дельно устроено, весьма. Крайне прискорбно, что на родине, да и, пожалуй, в Соединённых Провинциях ничего подобного невозможно.

— Почему же? — не понял я комплимента.

— В Англии запрещено владеть более чем двумя ткацкими станками, да и работать пряхам и ткачам на купеческом сырье не разрешается. В нидерландских штатах чуть проще, но и там чтобы заниматься раздачей шерсти на прядение и пряжи на ткань требуется состоять в городском ремесленном цехе и обладать всеми правами. А полноправным мастером не стать без крупного взноса и пяти — семи лет ученичества. К тому же у вас, я слышал, используется много новых механизмов, а уставы наших ремесленников строго запрещают вносить усовершенствования в установленный регламент работ. В Италии хотя бы разрешены машины для сучения шёлка, теперь во Флоренции и Лукке продают весьма дешёвую нить, у нас и сего не дозволяют.

Сообщённые Джакманом сведения заставили меня расплыться в улыбке. Если он не ошибался и не врал, конкуренция со стороны европейских мануфактур нам в ближайшее время не грозила. Слишком их сковали внутренние запреты и ограничения. Поскольку в стране слепых и кривой- король, то этими благоприятными обстоятельствами нужно воспользоваться.

Глава 52

Через несколько дней состоялся очередной визит купца Джакмана в княжьи палаты. К этому времени расчёты в торговой книге систематизировали и проверили. Англичанин, по-видимому, удивился дотошности княжьих приказчиков, но от своего решения предоставить записи не отказался, сам переводил и давал пояснения к своему бухгалтерскому документу.

Так что после приветствий перешли сразу к делам.

— Манган и пачкающий камень у тебя за год на пятую часть вздорожал, с чего так? — задал я торговцу первый вопрос.

— Когда по случаю, что есть, скупал — была одна цена, стал больше товара заказывать — продавцы его дороже ценить стали, — пожал плечами англичанин. — Ежели князь изволит — в следующий год прикуплю токмо по указной стоимости, но тогда обещать привозить по многу не смогу.

Каверзы здешнего рынка, заключающиеся в том, что чем больше хочешь получить, тем дороже обходится, мне уже были знакомы.

— Почему доставку ценишь в семь рейхсдаллеров с ласта? — продолжался дотошный опрос.

— Сие обычная цена провоза груза от Амстердама к пристани Архангела Михаила.-

— Сам два года назад фрахтовал место по три талера.-

— Я грузил чёрные камни заместо балласта, суда в Московское государство идут почти пустыми, — не смутился Беннет.

— Значит, сам возил задешево, а мне продаёшь по полной стоимости, — выдал я промежуточное резюме. — Если б не мой заказ, чего бы грузил?

— Может балластные камни, а может и вовсе бы не фрахтовал кораблей, — даже не думал оправдываться невозмутимый англичанин. — Малой ценой возить не уговаривались.

— Сколько владельцы Московской компании зарабатывают с пая? — мне требовались новые доводы.

— От чётырёх до шести шиллингов на фунт.-

— Значит от шестой до четвёртой части вложенного. А у тебя в каждую сторону пятьдесят процентов чистая прибыль, на весь рейс больше чем вдвое получится.

Физиономия Бена явственно говорила:

— Да, вот такой я молодец, — но вслух он произнёс. — На всё воля Божья. Неведомо смертному, что пошлёт ему Господь. Вот встретились мне по дороге сюда компанейские суда у Кильдин-острова, но пушки наших судов оказались голосистее. Владельцы королевских привилегий устрашились пускаться в погоню. Не оставляет Господь верных ему, всё в руце Его.

Речи торговца явственно напомнили мне о проповедниках, бродивших в моей прошлой жизни по квартирам и пристававшим ко всем подряд со своими задушевными беседами. Вдруг припомнился старый каверзный вопрос:

— Коли на всё воля Божья, зачем тебе пушки? Всё и так устроится, да и с ограблением твоим — зачем жаловаться? Вернётся добро или нет — всё сие не в нашей власти.

— Как знать, что Он желает для меня и что дарует спасение? — улыбнулся Джакман. — Яз верю, что мысль 'Не жалей рейхсдаллеров, нанимай суда с новыми пушками' послал мне Господь. И Он же привёл меня к тебе, княже, и ныне даёт мне знаки: 'Впредь фрахтуй в Амстердаме конвойный галеон, не скупись на стражу для речных лодок в Холмогорах'.

Что ж, как говорится, после драки кулаками не машут. Торговаться стоило за будущие поставки. И после изрядных препирательств мы с Беннетом договорились об установлении нормы прибыли на мои заказы в размере пятнадцати процентов.