Последний континент

В итоге казначей решил переселиться из Университета. В метафизическом смысле этого слова. Куда удобнее жить внутри собственной головы, где клубятся приятные облака и благоухают красивые цветы. И все равно что-то, должно быть, просачивалось из внешнего мира. Во время своей прогулки по джунглям, завидев муравья, казначей стрелой бросался вперед и начинал яростно прыгать на несчастном насекомом, по-видимому надеясь, что между муравьем и Наверном Чудакулли все же существует хоть и невообразимо далекая, но реальная связь.

Именно в один из таких моментов, в очередной раз пытаясь изменить будущее, казначей увидел странный зеленый шланг, извивающийся по земле.

– Гм-м?

Шланг был частично прозрачным и ритмично пульсировал. Приложив к подозрительному стеблю ухо, казначей услышал «бульк».

Несмотря на свое несколько расстроенное состояние, казначей сохранил инстинкты настоящего волшебника, а настоящему волшебнику свойственно случайно забредать во всякие опасные места. Казначей двинулся вдоль пульсирующего стебля.

…Ринсвинд очнулся. Когда тебя пинают в ребра, сон, как правило, нейдет.

– Шттккые?

– На тебя чо, ведро воды опрокинуть?

Ринсвинд сразу узнал этот дружелюбный голос. Разлепил глаза.

– О нет, только не ты! Ты плод моего воображения!

– Может, тебя еще раз пнуть в ребра? – предложил Скрябби.

Ринсвинд с трудом сел. Светало. Он лежал в кустах сразу за трактиром.

На внутренней стороне век замелькало немое кино воспоминаний.

– Была драка… Безумный выстрелил в… в этого… в этого типа из арбалета!

– Он ему только ногу прострелил, чтоб тот не удрал, пока его будут бить. Вомбаты совсем не умеют пить, и в этом их проблема.

В дымном мраке Ринсвиндова разума ярким фейерверком вспыхнуло еще одно воспоминание.

– Точно, там были животные! И они пили!

– И да и нет, – отозвался кенгуру. – Ну сколько раз тебе объяснять…

– Я весь внимание, – произнес Ринсвинд. Вдруг глаза его остекленели. – Нет, не внимание. Мочевой пузырь. Я сейчас.

Жужжание мух и широко известный запах привели Ринсвинда к небольшому сараю. Кое-кто называет такие заведения «ватерклозетами» – пока не посетит их лично.

Ринсвинд нырнул в сарайчик и тут же, взволнованно подпрыгивая, вынырнул обратно.

– Э-э… там на стульчаке паук…

– И чо, ты теперь будешь дожидаться, пока он закончит? Смахни шляпой – и вся недолга!

«И все же странные создания эти человеческие существа, – думал Ринсвинд, прогоняя паука. – Даже посреди абсолютного ничто, когда в нашем распоряжении все кусты в округе тысячи миль, мы все равно будем мечтать о таком вот благе цивилизации».

– И не вздумай ломиться обратно, – грозно предупредил он паука, сначала убедившись, что тот его точно не слышит.

Поскольку человеческий мозг просто-напросто не способен концентрироваться на какой-то одной задаче, даже столь механической, очень скоро взгляд Ринсвинда начал блуждать по сторонам. Данный сарай не был исключением из правил, и местные посетители отхожих мест так же любили порисовать на стенах, как и прочие обитатели всей множественной вселенной.

Возможно, злую шутку сыграло освещение, но среди обычных надписей, выражающих тоску одних человеческих существ по другим человеческим существам, и рисунков, сделанных не столько по памяти, сколько под воздействием распалившегося воображения, – так вот, среди всего этого обнаружились довольно отчетливые изображения человечков в остроконечных шляпах.

Весь в задумчивости, Ринсвинд выскользнул из сарайчика и тихонько двинулся прочь через кусты.

– Ну что, будь спок, а? – Голос кенгуру прозвучал так близко, что Ринсвинд весьма порадовался своему предусмотрительному визиту.

– Я не поверил своим глазам!

– Они повсюду и везде. Они проникли в людские мысли и стали частью этого мира. От судьбы не убежишь, друг.

Возражать Ринсвинд не стал.

– Придется тебе с этим разобраться, – продолжал Скрябби. – Ведь причина – это ты.

– Я?! Но это со мной вечно что-то происходит, а не наоборот!

– Знаешь, мне достаточно тебя разок лягнуть, чтобы вышибить из тебя весь дух. Хочешь убедиться?

– Гм-м… Нет.

– А ты не замечаешь, что своими попытками удрать ты каждый раз только осложняешь ситуацию?

– Да, но от любой ситуации, какой бы сложной она ни была, можно убежать, – возразил Ринсвинд. – В этом и заключена красота системы. Умираешь ты раз и навсегда, а убегать можно вечно.

– А ты не слышал другого изречения: трус умирает тысячу раз, а герой – только однажды?

– Зато его «однажды» смертельнее!

– И не стыдно тебе?

– Нет. Я отправляюсь домой. Найду город под названием Пугалоу, там найму лодку и поплыву домой.

– Пугалоу?

– Только не говори, что такого города нет.

– Ну что ты! Город большой. Так ты туда направляешься?

– И не пытайся меня остановить!

– Вижу, друг, ты уже все для себя решил, – сказал Скрябби.

– Читай по губам! Я ИДУ ДОМОЙ!

– Усы мешают.

– В таком случае читай по бороде!

Кенгуру пожал плечами.

– Что ж, похоже, у меня нет выхода. Придется и дальше тебе помогать.

Ринсвинд приосанился.

– Сам справлюсь, – сказал он.

– Но ты ж не знаешь, куда идти.

– Спрошу у кого-нибудь!

– А еда? Ты ведь умрешь от голода.