Последний костер

На дворе был уже даже не вечер, а самая настоящая ночь – солнце зашло несколько часов назад, многие жители разошлись по домам, ведь завтра с рассветом им вновь выходить в море на промысел, и только прибывшие моряки и их родственники сидели в большом доме, радуясь долгожданной встрече и слушая игру скальда. Многие мужчины были пьяны, в воздухе витал устойчивый запах еды, пота и эля, лишь слегка разбавленный ароматом соленой воды. Несколько человек спали прямо за столом, в дальнем от скальда конце зала шумно гоготала группка успевших подраться и помириться моряков, а вокруг Мальфри собрался кружок почитателей искусства, в основном состоящий из подвыпивших юнцов, девиц и стариков. Что ж, пора заканчивать, Мальфри чувствовал это – еще одна песня была бы лишней. Поэтому скальд помедлил мгновение, и извлек из лютни беспокойные звуки последней на сегодня мелодии. Эту песню он исполнял очень редко, но знал, что сейчас она придется к месту.

Наливай полнее!Стынут наши души,Под рубахой ветер,В сердце непокой.Танец отогреетЖарким поцелуем –Слаще нет наград!

На этих словах он смотрел только на Вигдис. Время для игр прошло, и капитанская дочка оставлена растерянно хлопающей ресницами. Сейчас для Мальфри существовала только его возлюбленная жена, для которой он когда-то и сочинил эту песню. Он навсегда запомнил тот вечер: корчащиеся на полу гости, отравленные ужасным ядом; его жена и несколько других воителей, не пивших вина, сражаются с атаковавшими заговорщиками; его собственное сознание, то и дело ускользающее под действием отравы…

Наливай полнее!Обнимай покрепче!Стали звон отступит,Радость и покой!

Пой мне до рассвета,Кровь сотри с ладоней,Утоли печаль!

Пришел в себя он очень быстро. Мальфри лежал на полу, голова его покоилась на коленях жены, а сама Вигдис окровавленными руками крепко сжимала какой-то пузырек, вливая его содержимое в рот скальда. По счастливой случайности у нескольких заговорщиков оказалось с собой противоядие, но спасти удалось лишь Мальфри и еще одну девушку, все же остальные гости погибли в страшных муках до того, как подоспела помощь. Самым ярким воспоминанием того случая стало разъяренное лицо воительницы, ее глаза, полные пламени и отчаяния.

Пей с моих ладоней!Наливай полнее!Будь живой мечтою!Разъяренным зверем!Пей с моих ладоней!Ночи нет длиннее!Мы с тобою пламя!Мы с тобою звери!Наливай полнее!

Небо все светлее…Снова завтра в мореВ пасть морского змея!Пей с моих ладоней!Ночи нет длиннее!Мы с тобою пламя!Мы с тобою звери!

Эти строки родились в нем уже тогда. Первое, что он сделал, когда пришел в себя – начал напевать эту мелодию. Тогда он во второй раз увидел свою сильную Вигдис плачущей.

На следующей же день они уплыли с того острова. Долгое время плавания Мальфри провалялся в лихорадке, вызванной остаточным действием яда в организме, а когда снова смог встать, то первой песней, которую он исполнил, была новорожденная баллада. И жизнь их тогда круто изменилась, хоть скальд и списал это на предыдущие события. Однако, каждый раз, когда он извлекал тревожно-сладкие звуки из лютни, что-то сильно менялось в и без того сумбурном течении жизни семейной пары. Нет, Мальфри не поэтому редко исполнял ее, но сейчас он чувствовал, что баллада уже ничего не изменит – что-то должно было произойти в скором времени, что-то незримое витало в воздухе, будоражило сознание скальда. Такой была и эта мелодия – резкой, тревожной, сладко-печальной. Таким был сам Мальфри.

Наливай полнее!Завтра снова в море,Ледяные ветрыБудут обнимать…

Но сегодня вечностьЩедро мне подаришь,Наградишь огнем!Наливай полнее!До седьмого неба!Кровью обручимся,Песню запоем!Наша ночь сегодня!Завтра снова в море…Наливай полней!Пей с моих ладоней!Наливай полнее!Будь живой мечтою!

Разъяренным зверем!Пей с моих ладоней!Ночи нет длиннее!Мы с тобою пламя!Мы с тобою звери!Наливай полнее!Небо все светлее,Снова завтра в море,В пасть морского змея!Пей с моих ладоней!Ночи нет длиннее!Мы с тобою пламя!Мы с тобою звери![2]