Последний козырь

– Что вы, господин генерал? – пожал плечами Павел. – Полковник Богнар так строг и неприступен… Я считал, что вы просто шутите…

– Какие уж там шутки, батенька мой. Благодарите-ка лучше всевышнего за то, что под вашим началом нет материальных ценностей, которые могут легко превращаться в валюту, а то Ференц быстренько втянул бы вас в какую-нибудь спекулятивную махинацию… Пройдоха, каких свет не видывал.

– Почему же его не остепенят? – удивился Павел.

– Пытались. Он сам мне рассказывал, будто Александр Васильевич Кривошеин устыдил его: «Побойтесь, говорит, бога…», а Ференц ему так едко: «Обещаю вам, господин председатель правительственного сената, впредь быть осторожным. Я не подозревал, что поставщиком этой партии французской обуви являетесь лично вы, а Варфоломеев – подставное лицо…»

Наумов возмущенно покачал головой:

– Узнав об этих спекуляциях, союзники откажутся поставлять нам обмундирование, снаряжение и все необходимое для войск.

– Э-э, батенька мой, они не столько союзники, сколько сообщники. Я достаточно имел времени, чтобы внимательно изучить переписку между нашими органами снабжения и представителями торговых и снабженческих ведомств союзников. Они полны упреков, лести и обещаний, стремятся устыдить друг друга договорными обязательствами и усладить конструктивными предложениями.

– Позвольте, Антон Аркадьевич. В чем это выразилось?

– Вот вам, голубчик, только один пример. Его превосходительство генерал Врангель попросил начальника французской миссии в Крыму генерала Манжена увеличить и ускорить поставку оружия и боеприпасов. Глава миссии ответил, что Франция доставила из Константинополя в Крым обмундирование, вооружение, боеприпасы в количестве, которое обеспечивает… «Совершенно верно, – возразил Врангель, – но ваша помощь ограничилась лишь доставкой, так как все это принадлежало Кавказскому фронту Российской армии, склады которой базировались в Батуме и Трапезунде. А вот обещанные нам двести аэропланов почему-то оказались переданными Польше». Манжену такой упрек вряд ли понравился. Раздраженно заметив, что аэропланы переданы в компенсацию за поставки каменного угля Домбровского бассейна, он прямо сказал: «Франция требует наступления на Донбасс. Поток донецкого угля во Францию вызовет встречный поток военных грузов…» Ну, и так далее. В свою очередь Англия, – устало продолжал Домосоенов, – передав в распоряжение главнокомандующего в качестве субсидии более четырнадцати миллионов фунтов стерлингов, не считая поставку вооружения, боеприпасов и военного снаряжения, которая продолжается, требует, чтобы стратегическим направлением боевых действий наших войск были Дон, Кубань, предгорья Кавказа, то есть районы, где раскинулась сфера влияния Англии в соответствии с англо-французским соглашением, заключенным еще в семнадцатом году…

Домосоенов глубоко вздохнул и безнадежно махнул рукой:

– Так, батенька мой, и тянут нас в разные стороны эти союзники-сообщники. А пока суд да дело, время не теряют даром… Даже всевышний не осведомлен, сколько ими было, так сказать, «беспошлинно» вывезено собственности, принадлежащей России. Мне известно лишь о чудотворных коммерциях губернатора Севастополя генерала Эгглофстейна и командующего французской армией генерала Д’Асельма. Не стану настаивать на достоверности сведений, но мне рассказывали, что одна из субмарин была подготовлена для погрузки демонтированной инкерманской водокачки.

Домосоенов тяжело вздохнул, поднялся из-за стола и закончил доверительный разговор предупреждением:

– Я ведь это к тому, чтобы вы поменьше удивлялись, обсуждали и осуждали. Это опасно.

«Ну и ну!.. – поразился Павел. – Не случайно государственное воровство и спекуляция затягивают в свою трясину и меня. Ну что ж, сопротивляться не следует».

– Благодарю вас, Антон Аркадьевич, я не знал об этом. – Он вынул из папки документы. – На днях будет разгружаться вооружение, прибывшее из Англии. Я обратил внимание на то, что документы не всегда правильно отражают наличие полученных товаров. Мне кажется… словом, разгружают меньше, чем указывается в документах.

– Проверьте. Да ведь только скандала-то все равно поднимать не стоит. Оружие это, батенька мой, дармовое. Мы ведь за него ни гроша заплатить не сможем. Вот так-то. Но проверить – проверьте. Это не возбраняется.

– А если это не ошибка, а воровство? – удивленно спросил Павел.

– Воровство, разумеется, должно караться, и оно карается. Начальник контрразведки второго армейского корпуса некто Шаров занимался вымогательством, грабежом, убийствами – опять-таки с целью ограбления. Смею вас заверить, он привлечен к суду. Кстати, ежели бы полковник Астраханцев не сбежал за границу, ему тоже не миновать бы виселицы.

– А что он сделал?

– Скупил на казенные деньги валюту – и был таков. Хитер, бестия… – Генерал навалился на стол и доверительно зашептал: – Но разве можно считать противозаконной продажу ценных бумаг, которой занимается генерал Шатилов? Убежден, что он не упустит возможности обогатиться и на продаже нефтяных акций.