Последний козырь Президента

– По рукам! Однако мне нет никакого желания копаться в старых переживаниях. Давайте я предоставлю в ваше распоряжение свой дневник, а Вы сами решайте: достаточно там для Вас информации, или нет.

Дневник госпожи фон Люфт, урождённой Эльвиры Колобковой, представлял собой толстую тетрадь в потрёпанном коленкоровом переплёте.

Через пять минут чтения «чужих мыслей» я понял, что дневник вёлся нерегулярно, с большими перерывами и, в общем, бессистемно. Госпожа фон Люфт писала, когда ей было угодно, и о чём угодно: любовные переживания чередовались с описанием погоды и последних модных тенденций, которые в свою очередь были щедро приправлены телефонами «нужных» людей и заметками о том, что предстоит сделать на следующей неделе. Здесь же были списки злостных должников и краткие их характеристики.

После того, как я прочёл последнюю запись в дневнике, в моей голове сложилась следующая картина.

Детство Эли Колобковой отличалось от босоного периода большинства московской детворы. Девочка практически дневала и ночевала в театре, поэтому с юных лет познала тайны закулисной жизни.

Однажды, после празднования удачной премьеры, в тёмном коридоре Эльвиру перехватила Нинель Шахова – ничем не выделяющаяся актриса второго состава, которая и увлекла пятнадцатилетнюю девочку к себе в артистическую уборную.

– Тебе мама говорила, что надо опасаться мальчиков? – с придыханием спросила Нинель, дыша на девочку водочным перегаром.

– Говорила, – растеряно пискнула Эльвира и судорожно сжала коленки, пытаясь таким образом не допустить влажную ладонь пьяной женщины к себе в трусики.

– Правильно говорила! – простонала Нинель, пытаясь преодолеть сопротивление подростка. – Мальчиков, и тем более мужиков, опасайся, а меня не бойся! Мне можно доверять, раздвинь коленки, глупенькая!

Так будущий лидер неформалов впервые познала тайные прелести однополой любви. Встречи с Нинель Шаховой продолжались ещё пару лет, а когда пришло время замужества, Эльвира с удивлением обнаружила, что не испытывает к противоположному полу никакого влечения.

Она пыталась преодолеть себя и после выпускного вечера отдалась симпатичному мальчику из параллельного класса, но стало только хуже. Она с трудом вытерпела десять минут первого в жизни традиционного секса, после чего торопливо побежала в ванную, где её вырвало.

– Так мерзко и так противно мне никогда в жизни не было! – вспоминала она, лёжа с Нинель в постели.

– Забудь об этом, – шептала Нинель, целуя её набухшие соски. – Мужчины – это мерзкие похотливые животные! Им нас никогда не понять!

Однако замуж Эльвира всё же вышла. Её мать, видя, что с девочкой творится что-то неладное, подключила все свои связи и сумела познакомить дочь с представителем обедневшего старинного немецкого рода Альфредом фон Люфт.

Альфред по делам фирмы частенько наезжал в Москву и был чрезвычайно падок на русских женщин. Особенно ему нравились молоденькие хористки из театра оперетты. Эльвире стукнуло двадцать лет, когда Эмма Аристарховна дала ей неоднозначно понять, что такую выгодную партию, как Альфред, упускать грех.

– Мамочка! – в сердцах воскликнула Эльвира. – Да он же старше меня на двадцать лет!

– Вот и хорошо, – не моргнув глазом, ответила мать. – Альфред мужчина состоятельный, и к тому же опытный, как в жизни, так и в любви. Тебе понравится! Не век же тебе в девках куковать. Выйдешь замуж, поживёшь в своё удовольствие в Европе, на всём готовом. Да о таком замужестве все девушки Москвы наяву грезят!

– И действительно, чем я рискую? – задалась вопросом Эльвира. – Да практически ничем! Правда, периодически придётся терпеть мужа в супружеской постели, ну да с этим я как-нибудь справлюсь.

Она была наслышана о странных предпочтениях господина Люфта, поэтому не очень удивилась, когда её великовозрастный ухажёр во время второго свидания раздел её, но вместо того, чтобы овладеть молодой девушкой, стал трогать дрожащими от возбуждения потными руками и при этом томно стонать. В тот момент, когда господин фон Люфт, страстно сжимая молоденькую девичью грудь, испустил последний протяжный стон, в комнату вошла Эмма Аристарховна.

Альфред, как воспитанный европеец, принёс госпоже Колобковой свои искренние извинения, и пообещал жениться на соблазнённой им девушке, как только уладит в Москве свои дела.

– Сегодня! – решительно заявила Эмма Аристарховна и привычно вскинула острый подбородок. – Или Вы с Эллочкой сегодня идёте подавать заявление в ЗАГС, или я завтра иду подавать заявление в прокуратуру!

Потомок старинного немецкого рода выбрал Краснопресненский ЗАГС, и через месяц увёз молодую жену на свою историческую родину.

Германия поразила Эльвиру контрастами: страна, где каждый гражданин считал своим долгом «стучать» на соседа и являл собой образчик законопослушания, в то же время удивляла свободой нравов и толерантностью.