Последний падишах

«Ах, мой венценосный отец! Они совершенно точно знали, кого нужно ликвидировать. Во всей нашей семье был единственный по-настоящему мужественный человек и патриот: несчастный сын моей сестры!»

Вновь приходится срочно искать место жительства. Стран, готовых принять тебя, — меньше, чем пальцев на одной руке. Единственная страна, которая с распростертыми объятиями, с огромным удовольствием и даже ликованием приняла бы тебя, — это Иран. И кое-кто уже предлагал тебе мужественно вернуться в свою страну, принять ее суд. Интересно, что же о тебе думают такие советчики? Ты ответил:

— Мои противники приписывали мне много разных качеств, но глупцом пока не называли. Я не хочу оказаться в роли султана Баязида, которого Тимур посадил в железную клетку.

Оставаться и дальше в Америке — значит продолжать подвергаться унижениям. К тому же американцы твердо решили тебя выпроводить, и сейчас ведут переговоры с разными странами. Ты слышал, что представитель президента США отправлен в Панаму, чтобы убедить правящего там генерала прислать тебе пригласительное письмо. Этого профессионального картежника ты видишь насквозь и не сомневаешься, что он ухватится за такую карту как козырный шах.

Догадка твоя вскоре подтвердилась. Посланец президента однажды в неурочный час позвонил своему шефу и сообщил ему радостную новость:

— Генерал к приему гостинца готов.

Глава девятнадцатая

В обморочной тишине ты лежишь на самой холодной в мире железной кровати, и вдруг внезапная боль, хищная и свирепая, вцепляется в твои внутренности. Сразу весь лоб покрывается холодным потом, а всем твоим существом овладевает мучительная слабость. После операции, за время которой из твоего живота вылилось столько гнили, ты лишь несколько дней чувствовал облегчение. А потом — день за днем словно распадался на части; и уже сил не было разговаривать, разве что — самыми короткими фразами, остаточными словами, которые ты уже и произнести-то правильно не мог. Ни протеста, ни жалоб в этих словах, а только — словно бы прах чего-то; ведь они и произносились перед возвращением тебя — как целого — в прах. День за днем ты все больше отдалялся от непреложных законов жизни и уже ничего не считал важным для себя — ни людей, возникающих и исчезающих, ни их перешептывания и вопросительные взгляды, ни цапель и уток, мелькающих за окном, ни смуглянку-медсестру, казавшуюся воплощением жизни и женственности… Ничто больше не имело значения.

Единственным, что еще связывало тебя с жизнью, была цепь воспоминаний…

Военно-транспортным самолетом США вы вылетаете в Панаму: ты, шахиня, собаки, сопровождающие и большое количество багажа в деревянных ящиках. Пункт назначения: остров Жемчужный, вилла на опушке джунглей, с террасой, выходящей на океан; кругом пальмы и, говорят, много декоративных цветов. Название острова напоминает шахине о жемчугах на ее свадебном наряде…

Вы еще не успели устроиться на вилле, как повидать тебя прибывает генерал — президент страны; едва он раскрывает рот, ты чувствуешь сильный запах кокосовой водки. Это мужчина с совершенно животными инстинктами, который сразу положил глаз на шахиню, но при этом отчаянно пытается казаться приличным человеком. Едва успев обменяться взглядами, и ты, и он понимаете, что вы друг друга никогда не поймете. Целый мир разделяет вас. Ты не видишь в его лице ни намека на признание и благодарность, а он в твоих глазах — ни грана жизнелюбия или, по крайней мере, эгоизма. Ты, на его взгляд, — существо растерянное и побежденное, не заслуживающее даже жалости. Жаль ему только эту красивую женщину: газель, скованную цепью дорогих украшений, а отнюдь не путами романтической любви — пусть даже романтическая любовь почти всегда кончается трагически.