Последний порог

Вебер ослабил узел галстука, расстегнул пуговичку на воротничке — в комнате было душно, а из-за приказа о затемнении пришлось опустить оконные жалюзи.

— Не видел, господин профессор, и не читал, однако моим информаторам известна его суть. Господин посол лишь спустя неделю известил нас о намерениях Хорти.

— Откровенно говоря, Мюллер и Гиммлер с недоверием и некоторой осторожностью отнеслись к этому известию, — заметил Эккер. — Однако несколько дней спустя министр внутренних дел подтвердил достоверность этого сообщения. — Профессор тоненьким серебряным карандашиком постучал по нижней губе. — Знаете, когда я читал в донесении о том, что Бетлен предлагает на пост премьер-министра одного бывшего военного атташе, я был уверен, что эта личность инкогнито.

Вебер тихо рассмеялся. Прежде чем что-то сказать, он встал и, наполнив рюмки коньяком, любезно, словно он здесь был хозяином, предложил профессору выпить.

— Я догадываюсь, кого вы имеете в виду.

Эккер, смакуя, отпил глоток, закрыл глаза.

— Это не тайна. Я имею в виду генерал-лейтенанта Аттилу Хайду, так как именно он и был избранником графа Бетлена. Я несколько неудобно чувствовал себя, потому что мое предсказание не сбылось.

«Вот он, Эккер, — подумал Вебер, — я только неделю назад направил ему донесение о письме Бетлена, а он, пребывая в Берлине, уже давно знал, кого имел в виду «серый кардинал» Хорти. Любопытно это еще и потому, что, когда я поинтересовался у своего информатора подполковника Секе относительно того, кого же граф Бетлен намерен посадить в кресло премьера, мой одноглазый информатор ответил, что в «картах графа очень трудно разобраться».

— Собственно говоря, господин профессор, вы великолепно отгадали эту загадку: я и на самом деле имел в виду генерал-лейтенанта Хайду.

Эккер улыбнулся:

— Надеюсь, Феликс, вы говорите это отнюдь не из желания сделать мне комплимент?

— Нет, конечно, господин профессор, — запротестовал Вебер. — Так уж получилось, однако Хайду не согласился. Правда, с тех пор он находится у нас под наблюдением. — Он закинул нога на ногу. — К сожалению, венгерская полиция немногого стоит, в чем вы еще будете иметь возможность убедиться. Они рубят сплеча — я нисколько не преувеличиваю, потому что безо всякого предубеждения наблюдал за их работой, — гоняются за внешними эффектами, нетерпеливы и не способны использовать результаты, добытые с большим трудом многочисленными агентами. Они сразу же бросаются в бой, хватают тех, кто чем-то скомпрометировал себя, а затем терпят фиаско.

Эккер отпил из рюмки и с улыбкой слушал Вебера, чувствуя удовлетворение.

— Я вижу, сынок, перемена места и здешний воздух явно пошли тебе на пользу. Работа твоя стала более содержательной. Ты обращаешь внимание не только на сами явления, но и на их взаимосвязь, а это очень хорошо.

Веберу льстила похвала Эккера.

— Да, господин профессор, меня, разумеется, не могло не заинтересовать, по каким именно причинам генерал-лейтенант Хайду не пожелал усесться в обитое бархатом кресло премьера. Говорят, что он якобы не согласен с политикой, которую проводит Хорти. Хорошо, но с чем именно он не согласен?

Эккер встал и подошел к окну:

— Ну, скажем, с попыткой Хорти выйти из войны.

— Тогда чего же хочет он сам?

— Послушай меня, Феликс. — Профессор снова заходил по комнате. — Я научу тебя нескольким правилам. — Засунув руки в карманы, профессор явно наслаждался наступившей тишиной — ему, видимо, казалось, что он в университете на лекции и студенты внимательно его слушают. — Летом прошлого года мы получили первые донесения о том, что назревает антигитлеровский заговор. Так ведь?

— Так.

— Что же мы должны были делать? — Вопрос был чисто риторическим, и потому, не дожидаясь ответа, профессор продолжал; — В первую очередь нам нужно было проверить, существует ли почва для организации заговора. По-моему, она имеется. А какие есть тому доказательства? Ну прежде всего то, что мы находимся в состоянии войны со всем миром. Союзники русских сражаются против нас не только на поле боя, но и за кулисами. Наше военное положение изменилось: нас принудили перейти к обороне, а это связано со многими последствиями — участились случаи проявления недовольства внутри страны, у наших союзников появился страх и тому подобное. К числу таких последствий нужно отнести и попытку Хорти выйти из войны. Таким образом, в настоящее время наша задача заключается в том, чтобы разобраться в положении наших противников, то есть, правильно оценив все объективные и субъективные факторы, выявить теоретическую основу заговора. Так вот, дорогой Феликс, я мысленно представил себе этот заговор и ужаснулся.