Последний праведник

Каспер продолжил поиски, бормоча себе под нос:

— Грю Либак. Тоже неплохо.

— Он сейчас в здании, — перебил Тор. — Самуель Виид. На этаже администрации, отделение 5222. Он там на встрече.

15.30

Нильс не сомневался, что Мария Делеран до сих пор была где-то в больнице, но не понимал, зачем врут ее коллеги. Он не стал отвечать на очередной звонок Ханны. Медсестры на кухне как раз начали расходиться, и Нильс, подождав, пока уйдет старая угрюмая матрона, направился за Тове, подругой Марии. Та зашла в туалет, и он с грохотом распахнул только что закрывшуюся за ней дверь.

— Что вы делаете? — зло спросила она у Нильса, притворяющего за собой дверь. — Мне закричать?

— Скажите мне, где Мария.

— Да в чем вообще дело? Почему это так важно? Почему вы не можете подождать, пока…

— Ее жизнь может быть в опасности, — перебил Нильс.

Тове задумалась на секунду.

— Почему? Мария просто ангел, никто не станет желать ей зла. Этого не может быть.

— Может, поверьте мне.

Тове замолчала, подбирая нужные слова, Нильс видел по выражению ее лица, что она вот-вот готова будет заговорить. Точно так же выглядят преступники за две минуты до признания своей вины.

— Она ушла. Мне нечего вам больше рассказать.

Тове решительно вышла из туалета. У Нильса зазвонил телефон.

— Ханна?

— Самуель Виид. Это наверху, отделение 5222. Он исследователь и вроде как идеально подходит под наш профиль. Он сейчас на встрече в дирекции.

* * *

Секретарша с поразительным спокойствием изучила протянутое Нильсом удостоверение. Она привыкла к тому, что мимо ее стола проходит немало авторитетов: министр здравоохранения, высокопоставленные чиновники, профессора и ученые со всей Европы. Она служила шлагбаумом перед кабинетом директора, и никто не мог попасть к нему, минуя ее.

— Профессор Виид сейчас на встрече с директором. Это не может подождать?

— Нет, не может.

— Я могу узнать, в чем суть дела?

— Мне нужно поговорить с Самуелем Виидом. Немедленно.

Она поднялась с места, но действовала с почти неприличной медлительностью. Умеют все-таки люди в этой стране заставить полицию чувствовать себя вечной помехой, подумал Нильс. Зато к своему начальнику она относилась как к дельфийскому оракулу: тихо и осторожно постучала в дверь, вошла, чуть наклонившись вперед, всем своим видом говоря, как сожалеет о том, что ей пришлось помешать. На экране телевизора за ее спиной Нильс увидел то же самое, что и Ханна. Переговоры вошли в решающую фазу, и одному из ведущих участников стало плохо. У него шла носом кровь, он хватал воздух ртом, как умирающая треска, которую только что вытащили из естественной среды обитания. Мировая пресса была тут как тут, готовая это засвидетельствовать.

Секретарша разговаривала со своим начальником. Переговорную отделяла от приемной только стеклянная стена, прозрачность которой как будто призвана была подчеркнуть, что здесь никогда не обсуждаются темные дела. Нильс смотрел сквозь стекло на сидевших в переговорной, а они, в свою очередь, на него. Он не слышал, о чем они разговаривают, тишину нарушало только тихое бормотание телевизора: «…мы не знаем, идет ли речь о простом недомогании… или о чем-то более серьезном. Возможно, с ним случился удар. В эту минуту к зданию подъезжает "скорая"».

Секретарша вернулась.

— Пожалуйста, он сейчас выйдет.

— Спасибо.

Самуель Виид подтянул брюки и откашлялся, выходя в приемную. Оставшиеся в переговорной начальники пытались скрыть свое любопытство.

— Самуель Виид?

— Чем я могу вам помочь?

— Нильс Бентцон, я из полиции.

Телефон подал сигнал о полученном сообщении. «Новый кандидат: Грю Либак», — писала Ханна.

— Что случилось? — спросил профессор, глядя на Нильса мягким и умным взглядом.

Солнце сядет через несколько минут. По ту сторону панорамных окон в переговорной Нильс видел розовое небо.

— У нас есть основания полагать, что ваша жизнь находится в опасности.

На лице Самуеля Виида не дрогнул ни один мускул.

— Так что я прошу вас покинуть здание больницы. На следующие полчаса.

— Выйти из больницы? Зачем?

— Я не могу сейчас сказать больше того, что сказал. Вам небезопасно здесь находиться.

Виид коротко покачал головой и обернулся через плечо.

— Нет, я не хочу прятаться. Это уже почти двадцатилетней давности дело.

Он снова взглянул на Нильса, и тому показалось, что он заметил скорбь в глазах профессора.

— Это только на полчаса, не больше.

— И что тогда?

— Тогда мы сможем контролировать ситуацию.

— Нет. Нет, это моя жизнь, и я должен научиться с этим жить. Я никогда не научусь, если каждый раз буду прятать голову в песок. Когда он сбежал?

Нильс, понятное дело, не знал, что на это ответить.

— Я не могу сейчас этого сказать.

— Не можете сказать? Да бросьте! Я врач, и мы иногда совершаем ошибки. Этот мужчина полжизни угрожает мне из-за дела, в котором не было моей вины. Я просто случайно оказался тем молодым врачом, который последним занимался его женой перед ее трагической смертью. Все лекарства… это был анестезиолог, такие вещи иногда случаются.