Последний принц (СИ)

Кариус помнил эту легенду наизусть. Все образованные маги проходили мифы Осмиры в рамках общего курса литературы и истории, но конкретно этой истории мало кто уделял внимание, слишком уж она выбивалась из всех. А для него она была той самой, волшебной, из растрепанного, никому не нужного сборника, по которому мальчик учился читать и писать.

Звучала она так:

Давным-давно жил на свете первый драконий владыка Арродурр, и решил он однажды похвастаться величием своим пред всеми соседями. Устроил он пир на весь мир, пригласил на него всех знатных и благородных господ. Пришли к Арродурру древние эльфийские короли, бессмертные вампирьи князья, грозные волки с севера и даже люди — первые маги, что стали потом святыми пророками. Не позвал он лишь орков, так как правила ими всего лишь женщина. Узнала древняя богиня, Степная Матерь, которой орки поклонялись, о такой несправедливости, удивилась, оскорбилась, обернулась юной девой-красавицей да явилась на праздник драконий неузнанная. Принесла она владыке дары, как положено, пожелала благ разнообразных, как водится, и стала, как прочие гости, веселиться, есть и танцевать. А когда время пришло уходить, подошла богиня к Арродурру и спросила тихо, отчего не позвал тот правительницу орков на праздник? Чем дочь Степной Матери такое неуважение заслужила?

— Тем, что женщина она всего лишь, и не пристало женщине приказывать, а великому мужу — перед нею раскланиваться. Пусть место свое знает! — так владыка отвечал.

Рассердилась на это богиня, укорила:

— Не велик тот муж, что женщину не уважает лишь за то, что мужчиною она не родилась.

Громко сказала, так, чтобы слышали все.

Разгневался владыка Арродурр, что какая-то девка ему перечит да пред другими благородными гостями порочит.

— Да как ты смеешь упрекать меня, девка глупая! Вот я тебя проучу! Покажу тебе твое место! Годна ты лишь на то, чтоб великого мужа телом своим ублажать, и то пока молодая да красивая! — вскричал дракон.

С этими словами схватил он богиню-деву, повалил на ковер из золотых нитей, чтобы силою взять у всех гостей на глазах. Протянула к тем Степная Матерь руки, взмолилась:

— Что же смотрите вы, благородные мужи? Почему не вступитесь за меня? Помогите же мне! Защитите!

Но не откликнулись на ее зов древние эльфийские короли, сделали вид, будто музыкою дивной поглощены всецело. И бессмертные вампирьи князья промолчали, не но достоинству им было лезть в дела смертных. И могучие волки севера стояли в замешательстве — как против вожака пойти, волен тот наказывать, как пожелает, за любое ослушание, и даже безо всякой вины — чтоб не забывали подданные, как вожак силен да грозен. Первые маги-люди и вовсе осудили, сказали:

— Зачем помогать тебе, дева, коли сама ты во всем виновата? Пришла на пир, пила да ела, а потом еще и хозяину указываешь, как ему поступать.

Закивали оборотни севера, понравились им речи магов своей мудростью.

Лишь одна волчица из свиты альфы, храбрая и добрая Брунгильда, не стала молчать, а бросилась на защиту девы незнакомой. Вцепилась волчица в горло драконьего владыки мертвой хваткой так, что разжал Арродурр свои когти, человечьими пальцами в праздник обращенные, и вырвалась дева из них. И не стала она больше скрываться, сбросила личину, поднялась во весь рост, стала великаншей могучей, суровой, и сказала гневно:

— Как посмел ты коснуться меня против моей воли? Или глух ты? Или слеп? Или не понимаешь слов?

Испугался дракон и такую речь повел:

— Рассуди сама, о Матерь Степная — не знал я, что богиня ты! Думал, что дева простая человечья передо мною.

От таких слов разгневалась богиня пуще прежнего, вскричала:

— Неужто думаешь ты, будто деву простую обижать-принуждать безнаказанно можно?

— Можно, коли зависима от мужчины она и слаба, — дракон ей заявил, — ведь сила на то и дана, чтоб слабым приказывать. Кто слаб — судьба того подчиняться. Разве не за силу почитают тебя твои дети?

Разгневалась еще сильнее богиня от его слов и прокляла драконьего владыку:

— Так будь же ты проклят и от человечьих дев простых отныне сам зависим. Пусть та магия, что позволяет драконам не впадать в животное безумие и принимать человечий облик, иссякнет и возродится лишь милостью и волей человечьей девы. Коли будешь ты, дракон, горд и высокомерен, коли отвернешься от судьбы своей или напротив, захочешь силою ее неволить, станешь навсегда тварью дикой и безмозглой, чешуйчатым гадом, вынужденным вечно пресмыкаться и ползать среди серых камней без крова и без надежды на свет. — Сказав так, обернулась Степная Матерь к волчице Брунгильде, склонила перед ней благодарно голову. Изрекла: — Лишь ты, воительница волчья, заступилась за меня. Благословляю я отныне твой род великой силой. Да будут все женщины в нем могучи и сильны, а звериные ипостаси их пусть растут до размеров гор…

“Сказка оказалась былью? Или хотя бы часть сказки?” — подумал маг, не в силах сдержать зевок.