Последний раунд

На обед варили уху, хотя Лариса настаивала, чтоб сготовили борща. Краснову и Бондарю хотелось порыбачить. Но удача сопутствовала секретарю обкома. Борисов в тихой заводи обнаружил тайменя, который дремал в теплой воде.

- У Натальи Николаевны родилась дочь. Еленой назвали, - сообщал Иван Иванович ленинградские новости. - А сам Кухаренко на Кольском, прилетал лишь на несколько дней.

Бондарь рассказал, что в группе Кинд, на Малой Ботуобии, сплошные пиропы. А Малая Ботуобия - речка довольно длинная. Если брать пробы по установленным нормам, то за одно лето ее не пройти. Смелый метод предложил геолог Юрий Кудрявый. Он математически высчитал и доказал, что на этой реке объем промывки песков можно сократить в десять раз. Иначе говоря, на первых порах нет надобности промывать всю «предварительную пробу», обязательные триста кубометров песка. Можно ограничиться и малым.

- Понимаете, сразу объем работ сократился примерно в десять раз. Тут и экономия средств и сил, а главное, выигрыш времени. За летний сезон пройдут они всю реку и определят места, где находятся россыпи алмаза.

- А у нас пока ни одного кристалла, - грустно сказала Попугаева.

- Они будут! Обязательно будут, вспомните мои слова, - в голосе Борисова звучала такая уверенность, словно он хорошо знал сокровища якутской земли и верил в ее возможности:

- Речуха тянется еще километров на десять. Петляет, извивается. Думаю, что к концу месяца доберемся до истока, - сказала Попугаева, как бы отчитываясь и проверяя свои планы.

- В притоки не сворачивай, - посоветовал Краснов, - двигайся по главному направлению. У тебя очень перспективное направление.

- Я так и думала.

После обеда, развернув на косе «Антона», гости улетели. Только, еще до вечера держался в воздухе запах бензина и выхлопных газов. Воздух, казалось, застыл в знойном мареве.

И снова - однообразная работа. С рассвета и до захода солнца. С коротким перерывом на обед. Неделя проходила за неделей. Намытые пиропы уже так не радовали, как вначале. По всему было видно, что впереди - болото. Огромное и непролазное. Оттуда уже доносился запах вечного гниения и распада.

Пироповая тропа завела в тупик. Она нежданно оборвалась перед самым болотом. Красные кристаллы исчезли. А болото лежало на огромном пространстве, покрытое зеленоватой дымкой испарений. Ни на лодке, ни пешком по нему не пройти. И не обойти даже за неделю. Редкий лес лишь обозначал далекие размытые края. Из болота, из-под мха мелким и неясным ручейком начиналась река.

- Придется вернуться немного назад, - решила Попугаева, оглядывая глухие и безрадостные места. - Забрели мы с тобой…

Федор развел костер. Ловить рыбу уже не было сил. Да и была ли она в этих ручейках? Сварили кулеш, крутую пшенную кашу. Запивали чаем, пахнущим дымом.

Попугаева долго сидела у костра, смотрела на тлеющие угли и думала, думала. Как же так? В чем же дело? Ведь по элементарной логике пиропы должны были привести к заветной «голубой глине», к коренному телу. А вывели они к болоту и пропали. Их нигде нет. Вокруг один известняк, обычная осадочная порода. Кимберлитом здесь и не пахнет.

Она сжала кулаками виски. Лето почти на исходе. Большую часть ценного времени потратили на эту речуху, облазили все берега, дробили известняковые плиты, промывали десятки кубометров песка, брали пробу и с берегов, и со дна. А речка Кен-Юрях обманула, безмолвно обвела и утопила в смрадном болоте светлую надежду и мечту. Было отчего прийти и в отчаяние и поверить в неудачу. Усталость последних недель навалилась на плечи. Тихо ломало поясницу, ныли натруженные, исцарапанные, распухшие руки. Она грустно смотрела на свои огрубевшие ладони, покрытые затвердевшими мозолями, на обломанные ногти. А зимою она ухаживала за своими руками, смазывала на ночь кремом. Ногти подстригала, точила пилочкой, покрывала алым лаком… На душе было тоскливо и обидно. Жалеть себя она не умела. Ей было просто обидно, что ничего путного не получилось. Может быть, и прав «алмазный мамонт» Буров, который утверждал, что у нас алмазы надо искать по алмазам. Там, на Малой Ботуобии, кажется, так и получается. А у нас - сплошные нулевые результаты. Сибирь - это не Южная Африка, сходства, видимо, очень мало. А может, и никакого. Вот и верные спутники, красные камешки, - она сама видела, что они тождественны тем, вынутым из настоящего кимберлита, - здесь, в Сибири, подвели. Привели в болото. В эти минуты хотелось ей, в тоскливом отчаянье, на все махнуть рукой, плюнуть, бросить и, если б только подвернулся попутный самолет, умчаться подальше от болота, от тайги, от Сибири…

И в такие безысходные минуты она как бы слышала за своей спиною негромкие слова Нашего Комиссара. И тихо успокаивалась. Стыдно было за самое себя, за «растрепанные нервы»… Дело надо доводить до конца. И Лариса сама приказывала себе «не распускать нюни».