Последний сеанс (сборник)

– Я думаю о некоторых словах, которые ты только что произнес. Лучше тебе было не возвращаться домой, Трент.

– Что ты имеешь в виду?

– Оглянись!

Трент резко обернулся. В дверях соседней комнаты стояла Клер – вместе с инспектором Вероллом.

Трент действовал быстро. Револьвер выстрелил всего один раз – и пуля попала в цель. Он упал лицом на стол. Инспектор бросился к нему, а Дермот, как во сне, смотрел на Клер. Бессвязные мысли проносились в его голове. Его дядя – их ссора – колоссальная ошибка, недоразумение – законы Англии о разводе, по которым Клер никогда бы не освободилась от сумасшедшего мужа. «Мы все должны ее пожалеть», заговор между ней и сэром Эйлингтоном, который разгадал хитроумный Трент, и почему она кричала ему «Скверно, скверно, скверно!». Да, но теперь…

Инспектор выпрямился.

– Мертв, – с досадой произнес он.

– Да, – услышал Дермот свой собственный голос, – он всегда был метким стрелком…

Стадо Гериона

I

– Мне так неловко, что я явилась без приглашения, месье Пуаро…

Мисс Эйми Карнаби лихорадочно сжала в руках сумочку и подалась вперед, с тревогой заглядывая в лицо сыщика. Как обычно, она говорила, слегка задыхаясь.

Эркюль Пуаро приподнял брови.

– Вы ведь меня помните? – с беспокойством спросила она.

В глазах Эркюля Пуаро что-то блеснуло.

– Я помню вас как одну из самых успешных преступниц, которых я когда-либо встречал, – ответил он.

– О, помилуйте, месье Пуаро, как вы можете так говорить? Вы всегда были так добры ко мне… Мы с Эмили часто говорим о вас, и если видим напечатанную о вас статью в газетах, то сразу же вырезаем ее и вклеиваем в альбом. Что касается Огастеса, то мы научили его новому трюку. Мы говорим: «Умри за Шерлока Холмса, умри за мистера Форчуна[27], умри за сэра Генри Мерривейла[28], а затем – умри за месье Эркюля Пуаро», – и он ложится и лежит, как бревно, совершенно неподвижно, пока мы не произнесем одно слово…

– Я очень рад, – сказал Пуаро. – И как поживает этот милый Огастес?

Мисс Карнаби стиснула руки и рассыпалась в похвалах своему пекинесу:

– О, месье Пуаро, он стал еще умнее. Он понимает все. Знаете, недавно я любовалась младенцем в коляске и вдруг почувствовала, как дернулся поводок. Это Огастес изо всех сил старался перегрызть его. Правда, он умный?

Глаза Пуаро блеснули.

– Мне кажется, – сказал он, – что Огастес разделяет те преступные наклонности, о которых мы только что говорили.

Мисс Карнаби не рассмеялась. Вместо этого ее приятное пухлое личико стало обеспокоенным и грустным.

– Ох, месье Пуаро, я так встревожена… – со вздохом сказала она.

– В чем дело? – с сочувствием спросил сыщик.

– Знаете, месье Пуаро, я боюсь, действительно боюсь, что стала закоренелой преступницей, если можно употребить этот термин. Мне в голову приходят идеи!

– Какого рода идеи?

– Самые необычные. Например, вчера мне в голову пришел очень практичный план ограбления почтовой конторы. А в другой раз – хитроумный способ уклонения от уплаты таможенного сбора… Я уверена, совершенно уверена, что он сработал бы.

– Возможно, – сухо ответил Пуаро. – В этом и заключается опасность ваших идей.

– Это меня тревожит, очень тревожит. Поскольку меня воспитали в строгих принципах, очень неприятно, что у меня возникают такие беззаконные, такие преступные идеи. Беда отчасти в том, как мне кажется, что у меня теперь много свободного времени. Я ушла от леди Хоггин и поступила на работу к пожилой даме, которой я каждый день читаю и пишу письма от ее имени. Работа над письмами заканчивается быстро, и, когда я начинаю ей читать, она тут же засыпает, поэтому я просто сижу там – и моя голова ничем не занята, – а все мы знаем, что дьявол пользуется нашей праздностью.

– Тц, тц, – посочувствовал ей Пуаро.

– Недавно я читала книгу, очень современную, перевод с немецкого языка. Она проливает очень интересный свет на преступные тенденции. Как я поняла, следует сублимировать свои порывы! Именно поэтому я пришла к вам.

– Да?

– Видите ли, месье Пуаро, я думаю, что дело не столько в порочности, сколько в моем стремлении к интересным приключениям! Моя жизнь, к сожалению, была очень однообразной. Та… кампания с пекинесами, как мне иногда кажется, была единственным периодом, когда я по-настоящему жила. Это достойно всяческого порицания, конечно, но, как говорят, не следует поворачиваться спиной к правде. Я пришла к вам, месье Пуаро, поскольку надеялась, что можно… сублимировать этот поиск приключений, направив его, если можно так выразиться, на благое дело.

– Ага, – произнес Пуаро. – Вы предлагаете себя в качестве моего коллеги?

Мисс Карнаби покраснела:

– Это очень самонадеянно с моей стороны, я понимаю, но вы были так добры…

Она замолчала. Ее выцветшие голубые глаза чем-то напоминали умоляющие глаза собаки, которая, вопреки всему, надеется, что ее возьмут на прогулку.

– Это идея, – медленно произнес Пуаро.