Последний сейм Речи Посполитой

Дежуривший под окнами отец Серафим постучал условным знаком в окно. Заремба выступил на середину и заявил торжественно:

- Великий учитель и наместник Всходов Познания приглашает братию!

Ясинскому же шепнул:

- Может забрести кто-нибудь из слишком любопытных. Пусть вместо заговорщиков встретит братьев-масонов в ложе...

Присутствующие сбросили с себя шинели, и большинство оказалось в куртках, с прямыми мечами.

Открылась маленькая, замаскированная птичьими клетками дверца, через которую заговорщики вошли в небольшое сводчатое помещение, выбеленное, пустое, темное и пахнущее сыростью. На одном окне висело большое распятие. Под ним за простым столом сидел Дзялынский, командир десятого полка, душа заговора и его глава. Поодаль сидел Капостас, варшавский банкир, венгерец родом, но патриот своей новой польской отчизны.

Входившие совершали приветствие согласно ритуалу, так как у Дзялынского красовалась на шее эмблема наместника масонской ложи - золотой мальтийский крест на зеленой ленте. У Капостаса же, как брата высшей степени, - пеликан на алой ленте, эмблема кавалера розового креста.

Дзялынский надел головной убор и, вынув до половины шпагу, спросил строго:

- Имеются между нами профаны?

- Только верные братья и делегаты всего польского Востока, - ответил Заремба, подавая ему список присутствующих.

- Место и время неподходящие, - заявил Дзялынский, - поэтому мы будем работать без полагающегося ритуала и огней. Займите места, дорогие братья.

Все расселись по местам в молчании, с лицами, обращенными к "учителю".

Так как заседание ложи происходило только для видимости, то, вместо текущих дел и обрядов масонского ритуала, Капостас развернул большой лист бумаги, разрисованный эмблемами смерти, и стал читать фамилии "братьев" разных лож и степеней, вотировавших вчера в сейме принятие трактата о разделе. Когда он окончил, встал полковник Ясинский, "великий оратор" виленской ложи "Полное единство", и произнес против них пламенное обвинение в предательстве родины, законов справедливости и "Великого Строителя". Говорил он без особой масонской символики - коротко, ясно и горячо.

- Предлагаю объявить их врагами человечества, изгнать из лож и покарать смертью.

- Смерть предателям! Ненависть тиранам! - раздался голос и лязг вынимаемых из ножен мечей.

- Давайте проголосуем, дорогие братья! - воскликнул Ясинский и, подойдя к столу, пронзил острием сабли бумагу, повторив: - Смерть предателям!

Вслед за ним все таким же образом голосовали за смерть. Искромсанный и продырявленный лист Дзялынский спрятал в карман, после чего обратился к присутствующим:

- Теперь, братья, забудем о предательствах и подлостях и приступим к вопросу о том, как поднять из праха нашу родину. Начальник ожидает под Краковом известий о состоянии приготовлений в Литве и на Украине. Прошу поэтому братьев делегатов от армии доложить о положении.

- Казна и армия! - воскликнул громовым басом Корсак, как делал это при случае в Великом Сейме.

- Несомненно, это краеугольный камень в войне, - присоединился Дзялынский, усаживая за перо ксендза Мейера и Павликовского, опытных в шифрованном письме, для записывания устных сообщений.

Копець и Жуковский от имени Украинской дивизии докладывали о состоянии армии, припасов, лошадей, дорог, бродов, укрепленных мест, о количестве примкнувших к заговору офицеров и солдат и о расположении неприятельских лагерей и численности их войсковых частей.

Сообщения были в общем благоприятные, количество сторонников и их преданность делу большие, но всюду чувствовался недостаток в готовой амуниции, пушках, лошадях, разном снаряжении и деньгах. Отовсюду жаловались на равнодушие офицеров высших рангов, малодушие местной шляхты и магнатов. Делегаты, указывая на трогательную преданность отчизне со стороны солдат и горячее желание померяться с врагом, требовали назначения срока восстания, так как угроза сокращения армии, которого ждали со дня на день, требовала вполне понятной поспешности действий.

- Прения по поводу сокращения мы можем еще долго тянуть в сейме, заявил Зелинский. - И даже после решения выполнение последует не сразу, так как увольняемым нужно выплатить невыплаченное жалованье за долгое время, а войсковые кассы пусты.

Дзялынский повернулся к писцам, закончившим шифровку своего доклада, приложил печать и обратился к поручику Беганскому:

- Этот пакет вы отвезете в Краков и вручите Солтыку. Там вам скажут, что делать дальше. Заремба, выдайте расписание трактов и почтовых станций. А вы, капитан Хоментовский, повезете второй экземпляр маршалу Потоцкому в Дрезден. Однако не раньше сентября можем мы ожидать определения срока, обратился он к остальным. - Посылаемые нами сведения будут иметь влияние на его установление.

С этими словами он покинул председательское место. Его жест снял обязательство молчания, строго соблюдаемое в масонских заседаниях, и среди присутствующих начались оживленные беседы. Офицеры волновались по поводу оттягивания восстания.