Последний шанс

Ложа Брункардо располагалась во втором ярусе слева от сцены и из нее открывался превосходный обзор. На Рика произвело впечатление убранство театра и серьезность атмосферы. Хорошо одетые зрители в партере возбужденно шумели в ожидании представления. Какой-то человек махнул им рукой. Им оказался Карл Корберг, длинный датчанин — профессор математики в университете. Он учился играть на позиции левого блокирующего полузащитником в линии нападения. И во вчерашнем матче против «Бандитов» провалил не меньше пяти верных блоков. На нем был превосходный смокинг, и его жена-итальянка выглядела восхитительно. Рик с высоты ложи с удовольствием любовался женщинами в партере.

Сэм с готовностью просвещал новичка во время его первого представления.

— Эти люди без ума от оперы, — шептал он. — Настоящие фанатики.

— А ты?

— Место стоящее. Хочешь — верь, хочешь — не верь, опера в Парме популярнее европейского футбола.

— Популярнее даже «Пантер»? — съязвил Рик, и оба американца рассмеялись. — Сколько времени длится представление?

— Пару часов.

— А мы не можем смотаться в антракте и поужинать?

— Извини, не получится. А что касается ужина, он будет превосходным.

— Нисколько не сомневаюсь.

Синьор Брункардо подал программку:

— Вот, нашлась на английском языке.

— Спасибо.

— Взгляни, — посоветовал Сэм. — Опера — такое представление, которое не просто понять. Хотя бы с точки зрения сюжета.

— Мне всегда казалось, что это сборище поющих во всю глотку разжиревших актеров.

— Сколько раз ты посещал оперу в Айове?

Свет в зале слегка померк, и зрители начали рассаживаться по местам. Рику и Анне предоставили два хрупких обитых бархатом стула в переднем ряду с прекрасным обзором сцены, остальные устроились за ними. Анна достала тоненький, как карандаш, фонарик, посветила в программу Рика и объяснила:

— Сегодня дают «Отелло», знаменитую оперу Джузеппе Верди. Он тоже из здешних — родился в Ронколе, неподалеку от Пармы, и возглавлял филармоническое общество Буссето.

— Он здесь присутствует?

— Нет, — улыбнулась Анна. — Он умер сто лет назад. Но еще при жизни приобрел славу всемирно известного композитора. Вы читали Шекспира?

— Конечно.

— Отлично! — Свет еще больше померк. Анна перелистала программку и указала лучиком фонаря на четвертую страницу. — Это либретто, краткое изложение сюжета. Взгляните. Арии, разумеется, на итальянском, вам будет не просто следить за действием.

Рик взял фонарь, посмотрел на часы и последовал совету Анны. Зрители шумели в предвкушении представления. Когда зал погрузился в темноту, вперед вышел дирижер и заслужил все усиливающиеся аплодисменты. Музыканты приготовились и начали играть.

Перед притихшими, неподвижными зрителями медленно поднялся занавес. Сцена была тщательно оформлена. Декорации изображали остров Кипр. Люди собрались на берегу и ждали корабль, на котором плыл Отелло, их губернатор, возвращающийся после одержанной где-то победы. Он внезапно появился на сцене и запел нечто вроде: «Слава! Слава!» — и весь город хором подхватил его слова.

Рик быстро читал, стараясь не упустить детали разворачивающегося сюжета. Костюмы исполнителей отличались искусной выделкой, грим был заметно нарочитым, а голоса певцов — в самом деле потрясающими. Рик постарался вспомнить, когда в последний раз присутствовал на театральном представлении. Десять лет назад в школе в Давенпорте его подружка играла главные роли в труппе старшеклассников. Как давно это было!

В третьей сцене перед зрителями предстала молодая жена Отелло Дездемона, и действие приобрело новый оборот. Она была эффектной — темноволосой, с превосходными чертами лица и темно-карими глазами, которые Рик отлично разглядел с расстояния восьмидесяти ярдов. Облегающий наряд подчеркивал великолепные формы изящной женщины.

Рик взглянул в программку и нашел имя исполнительницы — Габриэлла Баллини, сопрано.

Неудивительно, что Дездемона вскоре привлекла внимание другого мужчины, Родриго, после чего начались всяческие интриги и предательства. В конце первого акта Отелло и Дездемона исполнили дуэт — мощный, романтический номер понравился Рику и его соседям в ложе Брункардо, однако оставил недовольными других. В пятом ярусе с дешевыми местами певцов освистали.

Рика освистывали много раз на разных стадионах. Он с легкостью игнорировал такое проявление эмоций — его вызывала сама атмосфера спортивной площадки. Свист нескольких тысяч болельщиков являлся неотъемлемой составляющей игры. Но в тесном театре, где размещалось не более тысячи зрителей, возмущение пяти-шести грубиянов выглядело так, будто их целая сотня. Какая жестокость! Рик был потрясен и с восхищением смотрел на Дездемону, стоящую с высоко поднятой головой, словно она ничего не слышала.

— Зачем они свистят? — спросил он шепотом Анну, когда зажегся свет.

— Здешние зрители очень придирчивы. Певица исполняла партию с напряжением.

— С напряжением? Она чудесно пела! — «И выглядит сногсшибательно, — подумал Рик. — Как можно освистать женщину с такой потрясающей внешностью?»