Последний шанс палача

— «Вдруг» бывает только пук, — отозвался Глеб нелюбезно, начиная злиться. Хотел еще про каменный век добавить, где промискуитет (о-очень большая «шведская семья») был как раз в моде. Не успел — тропа привела наконец к очередной вершине. Красотища! А что это у нас вон там, за соседней сопкой?! Да неужели?!! — А ну, молодежь, у вас глаза острей! — предложил Глеб ворчливо, скрывая радость. — Гляньте-ка!

— Ептыть, дорога! — проявил внезапные эмоции меланхоличный Коля. Пергидрольная Тату взвизгнула, Вован, напротив, посерьезнел.

— И куда она ведет?

— А тебе не все равно? Главное, до нее всего один переход, а там уже не заблудимся!

— В горах расстояния обманчивы, — проявила мудрость Дина. — Не сегодня же туда бежать!

— А никто, в натуре, и не предлагает! — оскалился Вован радостно. — Щас палаточку поставим, костер запалим!

На этот раз спорить никто не стал.

Глава 9. Ночные шалости

Ночлег устроили тут же, рядом с россыпью громадных валунов. От нагретых камней тянуло уютом, хворосту рядом нашлось в избытке, костер быстро соорудили. Палатка у кемеровчан оказалась двухместной — как раз для «шведской семьи», готовой максимально внутри уплотниться. Глеб, хмыкнув, достал нож и за несколько минут нарубил изрядное количество молодых сосенок. Стволы, лишенные веток, вогнаны были в грунт метров за тридцать от веселой троицы, вершинки состыкованы хитро, сверху легли слоями сами ветки. Нормальный шалаш получился, на ночь хватит.

— Слушай, ты в школе скаутом не был?

— Я был пионером, — отбил Глеб Динину шутку. — А правильные пионеры не только речевки орали про дедушку Ленина!

— Знаю, плавала, — улыбнулась Дина с неожиданным лукавством. — Как у тебя, кстати, насчет главного пионерского девиза?

— Всегда готов!

— Правда?

Ее глаза вблизи оказались столь игривыми, что Глеба жаром обдало. От неожиданности, наверное. После всех предыдущих проявлений ее стервозности. От вопросов Глеб удержался и сумел даже придать лицу выражение свойственное искушенному обольстителю. Дина в ответ такой взгляд подарила, что впору постель стелить. За неимением оной Глеб нарубил еще лапника, а там и темнота, наконец, пролилась с неба. Костер буйной компании запылал вполне приветливо, только идти туда не хотелось. Нарезались ребята. Расслабились окончательно в предчувствии скорой цивилизации. Первые пару рюмок Глеб с Диной приняли охотно, потом жесты Вована стали слишком резкими, а процент мата в разговоре начал зашкаливать. Славянин Коля попытался Дину обнять и был послан куда надо. Тату громко рассмеялась, а здоровяк налился кровью. Вован хотел вклиниться в ситуацию, но передумал. Взглядом только уколол. Нехорошим взглядом мелкого гопника, отбившегося от стаи, а потому не готового пока вступать в разборки.

— Ладно, господа, пора нам баиньки, — объявил Глеб решительно, чтобы сразу пресечь уговоры. — Кто как, а мы с подругой умотались за сутки.

Дина не возражала. В шалаш забрались по очереди, лапник оказался приятно-пружинистым и почти не колючим. Если в одежде спать. Последнее обстоятельство Глеб попробовал скорректировать, встретив тут же деликатный, но решительный отпор.

— Ну вот, здрасте! А кто меня про готовность спрашивал?!

— Какую готовность? — Изумление в голосе прозвучало искренне. — Ах, вот ты о чем! Это шутка была, невинная девичья шутка!

— Понятно, — хмыкнул Глеб, переворачиваясь на спину. — Такие шутки в приличном обществе зовутся «динамо» и караются по всей строгости!

Пару минут лежали молча, потом ее ладонь протянулась из темноты, пальцы погладили его подбородок запоминающе легким движением.

— Колючий… ты правда обиделся?

— Скорее удивился, — ответил Глеб казенным тоном, выдавая себя с головой. Зацепила все-таки вреднюка! Выгрызла слишком большой кусок в его мыслях и дефилирует там нагло на острых шпильках! — Привык иметь дело с большими девочками, которые знают, чего хотят.

— Я тоже знаю, — прошептала она, и теплые губы коснулись его уха. — Я очень хорошо знаю! Я девочка городская, хочу, чтобы все было красиво, в чистоте, на простынях. А спасителей своих не забываю и умею быть очень благодарной!

Ее поцелуй оказался вкусным — почти как в юности, почти как в первый раз! Вот уже голова кружится, и руки готовы сграбастать, присвоить чужое тело! За секунду до этого она выскользнула, жарко рассмеялась:

— Стоп! Не своди меня с ума, все потом, потом…

Он отстранился, подумав про разницу в годах, щетину на своей физиономии и прочем «не комильфо». Потом уже, пытаясь задремать, понял главное — она им снова играет. Ловит на инстинкты, «цепляет якорек»… примитивная психология, короче. Злости открытие не вызвало. Там глянем, кто кого использует! С этой мыслью Глеб задремал, и даже пьяные вопли у костра помешать ему не смогли.

Как и тишина внезапная.

Даже голос женский, ласковый проник в сознание далеко не сразу:

— Глеб! Гле-еб!

Она стояла рядом, в паре метров от шалаша. Узкий силуэт, белизна кожи, тонкая полоска стрингов — единственная одежда. Таня-Тата-Тату. Ух ты какая!

— Глеб, иди ко мне!