Последний штрих к портрету

– Она говорила, что да. И рассказала, что тогда, в шестьдесят девятом, когда мы с Иринкой уехали в Москву, к ней в тот же вечер заявился Зимин, пьяный. Он орал, что мы не могли уехать, твердил про золото, которое у него увели прямо из-под носа, страшно матерился и очень ее напугал, хотя Нюрка была не из робких. Тогда она его выпроводила восвояси, но он все твердил, что будет за ней следить, и что если мы ей напишем из своей Москвы, то она обязана дать ему наш адрес. Но вместо письма от нас в Магадан вернулся гроб с телом Иринки, потом Нюрка уехала во Владивосток, и все эти годы про Зимина не думала и его не вспоминала. И тут натолкнулась на него в Москве.

– И что он ей сказал?

– Что все эти годы не переставал искать меня. Он был уверен, что, раз Иринка умерла, то золото должно быть у меня. И что он обязательно меня найдет.

– Аглая Тихоновна, но это же какая-то глупость! – воскликнула Катя. – Если этот Зимин искал вас пятьдесят лет, то он давным-давно вас нашел бы. Вы, выйдя замуж, даже фамилию не поменяли. Найти в Москве Аглаю Тихоновну Колокольцеву легко можно было еще в семидесятых, когда в столице работали справочные бюро. Да и сейчас стоит только ввести ваше имя в поисковике, как можно узнать, что вы все эти годы работали ведущим хирургом центра хирургии. Вы же не скрывались ни от кого.

– Нет, мне не от кого было скрываться. Вернее, я так думала.

– Вот, видите, ничего не сходится, – продолжала горячиться Катя. – Если бы этот Зимин знал тех людей, которые влезли в вашу квартиру, а потом убили ваших родных, то он не мог не понимать, что они, уходя, забрали золото с собой. Как оно могло снова оказаться у вас?

Лицо Аглаи Тихоновны исказила мучительная гримаса. На мгновение Катя испугалась, что пожилая женщина сейчас испытывает сильную боль, дикую, практически непереносимую.

– Ты зришь прямо в корень, девочка, – сказала она, тяжело дыша.

Катя бросилась к графину с водой, наполнила стакан, протянула его собеседнице, та сделала жест рукой, не надо, мол.

– Я думала над этим несколько ночей после нашей встречи с Нюркой и нашла только одно объяснение происходящему, каким бы страшным оно ни было, и как бы мне не хотелось в него верить. Я думаю, что это Иринка предложила Зимину ограбить нашу квартиру. Она постоянно бывала у нас дома, могла услышать что-то про золото, мой папа, конечно, был человеком осторожным, но не удивлюсь, если Иринка что-то узнала. У нее с Димкой был роман, он стал ее первым мужчиной, зимой, в последнем классе. Она сама мне рассказала по страшному секрету.

– Вы хотите сказать, что два школьника сговорились совершить тройное убийство? – недоверчиво спросил Бекетов. – Скажите, преступление вообще было раскрыто?

Аглая Тихоновна покачала головой.

– Нет, поймите, огнем было уничтожено все. А преступников так и не нашли, потому что на двух, как вы выразились, школьников, просто никто не подумал. Это же был Магадан, город, в котором ударниками строительства с тридцатых и до конца шестидесятых годов были именно заключенные: воры, убийцы, грабители. Вся столица Колымы была огромной зоной, поделенной на два лагеря – заключенных и вольнонаемных, точнее, зэков и вертухаев. Тогда весь город жил в постоянном страхе, потому что освобожденные или бежавшие из лагеря уголовники могли ограбить или обворовать любого. И к концу шестидесятых ситуация если и изменилась, то несильно.

– То есть следователи были уверены, что вашу квартиру ограбили бывшие зэки?

– Да, вполне возможно, что с папиного прииска. Искали тех, кто мог это сделать, а на одноклассников моих даже не смотрели. Но Иринка могла знать про золото, сделать слепки с моих ключей, рассказать Димке Зимину, где находится сейф и как его открыть ключом, который папа хранил в кабинете, в выдвижном ящике шахматного столика, том самом, куда можно было ссыпать фигуры. Мы были на выпускном, и Димке должно было хватить времени на то, чтобы ограбить квартиру и уйти, не привлекая внимания. Родители, вернувшись домой, застали его в квартире. Их убили ножом. Зарезали. Думаю, что первым он убил папу, потому что тот был сильным и мог дать отпор, просто не успел, потому что не ожидал нападения. А расправиться потом с двумя слабыми, обезумевшими от страха женщинами для Зимина было вообще плевым делом. А потом, чтобы скрыть следы преступления, он облил квартиру хранившимся в кладовке керосином, у бабушки были большие запасы, потому что зимой иногда отключали электричество, а пару раз и отопление. И поджег. А мы в это время были в бухте, и я даже ни о чем не догадывалась.

– Аглая Тихоновна, но вы ведь понимаете, что это не более чем версия, – сказал Бекетов задумчиво. – Вы что же, пятьдесят лет жили с мыслью, что ваша ближайшая подруга подстроила убийство вашей семьи?