Последний синклит

— Ничего хорошего, признался Дронго; — Сэр Энтони сделал очевидную ошибку. Нельзя было приглашать сюда столько экспертов. Синклит мудрецов. Если бы здесь находились обычные люди, любой из экспертов сумел бы предложить какое-нибудь решение. А когда нас так много, мы не знаем, что делать. Ведь если убийства планирует кто-то из нас, то найти его будет гораздо труднее, чем обычного человека. Гораздо труднее.

— Да, — согласился Важевский, — но все равно это чертовски интересно. Заканчивается не просто век или год. Заканчивается тысячелетие. И в какой-то мере, возможно, кончается наша эпоха. Эпоха гениальных сыщиков. В двадцать первом веке преступников будут находить машины, я в этом абсолютно убежден.

— Тогда машина должна будет стать более совершенной, чем человек, — пробормотал Дронго.

— Так и будет, — уверенно сказал Важевский, — вот увидите. В двадцать первом веке нас спишут за ненадобностью.

В джакузи через каждые пять минут автоматически включался аппарат.

После первого включения Полынов вышел из джакузи, оставив там Элизу Холдер. Он прыгнул в бассейн и энергично поплыл в другой конец. Элиза дождалась второго включения джакузи. Дронго увидел, как Хашаб и миссис Бердсли вышли из бассейна, направляясь к джакузи, а Важевский отправился в сауну, намереваясь растянуться на досках. В отличие от Германии, где в сауну можно было входить абсолютно раздетым, в Англии подобный нудизм не поощрялся.

Едва Важевский ушел в сауну, как следом за ним поспешил Хеккет. Дронго вышел из бассейна вместе с ним, но отправился в джакузи. Он вошел в небольшой бассейн, вежливо кивнул Элизе Холдер. Она равнодушно ответила на его приветствие. На холеном красивом лице Элизы не было никаких эмоций. Хашаб весело приветствовал своего коллегу. Миссис Бердсли кивнула дружелюбно.

— Вы говорите по-арабски? — спросил Хашаб.

— Очень слабо, — признался Дронго, — скорее понимаю некоторые слова.

— А по-турецки?

— Да.

— Тогда я хотел бы с вами поговорить сегодня вечером, — предложил Хашаб. — Может, вы зайдете ко мне?

— Это вы прислали мне письмо? — спросил Дронго.

— Какое письмо? — удивился Хашаб.

— Ничего, — ответил Дронго. — Давайте встретимся в баре.

— Нет, — возразил Хашаб, — я не хочу, чтобы нас видели вместе. Я зайду к вам после одиннадцати.

— Тогда лучше я поднимусь к вам.

— Договорились, — согласился Хашаб.

— На каком языке вы говорите? — спросила Сюзан Бердсли.

— На фарси, — почему-то соврал Хашаб. Элиза поднялась и вышла из джакузи, ничего не спросив и не сказав. Очевидно, она вообще не любила выражать свои чувства.

— Вы давно работаете с мистером Чапменом? — спросил Дронго у Сюзан Бердсли.

— Четыре года, — ответила она, — но вообще-то восемь, если считать все вместе.

— Я вас не понял. Как это — все вместе?

— Она раньше работала в лондонском офисе Стивена Чапмена, — пояснил Хашаб. — Там он ее заметил и взял своим секретарем. Последние четыре года она личный секретарь Стивена Чапмена.

— Вы хорошо знали покойного Роберта? — спросил Дронго.

— Кажется, вы решили допросить миссис Бердсли в джакузи, — расхохотался Хашаб, — или вы действительно полагаете, что убийца среди сотрудников Чапмена?

— А вы думаете иначе?

— Я не думаю. Я абсолютно убежден. Убийца среди нас. Если бы убийцей был кто-то из сотрудников, что мешало ему расправиться с Эндерсом день назад, неделю, месяц, год? Но убийца решил убрать врача именно сегодня. Я не верю в такие случайности. Убийство произошло в Дартфорде в день нашего приезда, или, правильнее сказать, в ночь нашего приезда, — поправился Хашаб. — По-моему, все ясно. Убийца — один из экспертов, и у Роберта не зря были наши фамилии.

— Он был такой интересный молодой человек! — вздохнула Сюзан.

— Вы его хорошо знали? — сразу уточнил Дронго.

— Он меня рекомендовал своему отцу, — призналась она.

— Что? — В этот момент автоматически включилась подача воды в джакузи, и Дронго едва не съехал вниз, на дно бассейна. — Что вы сказали?

— Он рекомендовал меня своему отцу, — повторила Сюзан. — И Роберту, и его отцу нравятся блондинки. Может, потому, что мать Роберта, которая умерла пятнадцать лет назад, тоже была блондинкой.

— А почему у сэра Энтони секретарь — брюнетка? — улыбнувшись, спросил Хашаб.

— У него свои вкусы, — пожала плечами Сюзан. — Она работает с ним уже больше трех лет. И кажется, вполне устраивает сэра Энтони.

— Простите меня, миссис Бердсли, вы замужем?

— Нет, — улыбнулась она, — я разведена.

— Извините меня еще раз, — сказал Дронго. — Здесь не самое лучшее место для разговора. Простите, что я вас об этом спрашиваю. У вас были интимные отношения с молодым Робертом Чапменом?

— Нет, — чуть покраснев, ответила молодая женщина. — Нет, — добавила она более уверенно.

Хашаб пожал плечами, делая выразительные глаза. По его мнению, на такие вопросы молодые женщины никогда не отвечали правдиво. Впрочем, и Дронго уловил некоторую нерешительность в голосе говорившей.

— А почему он рекомендовал вас отцу?

— Не знаю, — смутилась женщина. — Я не знаю. Наверное, потому, что у отца было вакантное место секретаря, — выдавила она.