Последний сон ее смертной души

— Ты человек и слабый, — сказал сухо Кен. — Ты понимаешь, что мы — нет.

— Чертов узкоглазый фейри!

Марлин вышла из ванной, когда Пит закричал. Она проковыляла к креслу, опустилась в него, ее лицо было бледным, она сжимала губы так, словно сдерживала рвоту. Пит даже не взглянул на нее, продолжил оскорблять меня и Кена.

Я отвела взгляд, щеки пылали.

— Заставь его замолчать, прошу.

Кен поднялся, прошел на кухню и вернулся с тонким ножом для разделки. Марлин серьезно относилась к готовке, и нож был острым, как бритва. Кен поднес его под нос Пита.

— Заткнись.

Пит так испугался, что замолк посреди ругательства. Он облизнул губы, дико озирался, грудь вздымалась.

— Я этого не боюсь.

Кен вздохнул и опустил нож на пол вне досягаемости Пита. Он посмотрел на нож, потом на Пита, бросая вызов. Пит опустился на пол.

— Я ничего вам не расскажу. Мы или вы. Кровь и земля.

Марлин охнула. Она склонилась вперед.

— Это слоган нацистов. Но… но… ты…

Пит мрачно поджал губы, потом оскалился.

— Не шавка.

Марлин охнула. Она сморгнула слезы с глаз.

— Зачем? Как ты мог быть со мной?

— Данные и немного веселья. Тебе нравился мой большой и толстый…

Марлин бросилась и ударила его ладонью по губам.

Пит рассмеялся.

В тот миг я ненавидела его больше всего на Земле за то, как Марлин сжалась на коленях перед ним. Я потянулась к ножу.

— Позволь мне разобраться, — сказал Кен.

Я опустила нож на пол.

— Он — грязь, — я подвинулась к Марлин.

— Зато я человек, — сказал Пит. — И твоя сестра любила мой грязный член.

Марлин остановила меня ладонью.

— Назад. Я еще не готова общаться с тобой.

— Язык, — сказал Кен Питу. — Теперь я задам тебе пару вопросов, и ты ответишь, не расстраивая Марлин и Кои.

Пит рассмеялся.

— Я тебя не боюсь. Даже мерзкие фейри кровоточат. Это я узнал в Хижине ведьмы.

Он посмотрел на меня, улыбаясь широко, но бледно-голубые глаза оставались холодными и пустыми.

— Весь мир — сон, — сказал он едким и понимающим тоном, — и смерть — толкователь, — о, теперь я не могла отрицать, что цитаты были направлены на меня. Он знал, кто я.

Кен стал хищным. Глаза стали черными щелками, острые скулы могли порезать. Он сжал пальцы как когти. Ногти в полтора дюйма бежевого цвета отросли на его пальцах. Я видела его лишь раз таким, когда Мангасар Хайк, профессор-психопат, угрожал моей жизни. Я не знала, было это настоящим, или это была иллюзия кицунэ, но когти пугали. В комнате сестры словно был Росомаха, но только сексуальнее, потому что настоящий. Когда он был хищным, все мои обиды, предательство и гнев, которые я ощущала в Японии, пропадали, их разрывала на куски ярость Фудживары Кенноске, кицунэ, Вестника Совета. На моей стороне.

«Думай о маньяке на полу», — рявкнула Кои-борец, подавляя раздражение баку во мне, которому дали затхлые сны человека, когда недавно я пировала силой Юкико-сама, снежной женщины, и древней болью Черной Жемчужины.

Пока я приходила в себя, Кен выпрямился и прижал ладони к груди Пита. Ноздри гада раздувались.

— Что ты хочешь от баку? — спросил Кен.

— Баку? — пискнул Пит. Он задыхался.

Кен поднял указательный палец, словно играл на пианино, и ударил по плоти Пита сквозь серую футболку с длинными рукавами. Пит охнул. Хлопок тут же потемнел от крови.

«Настоящие когти. Не иллюзия».

— Что ты хочешь от пожирателя снов?

— Что ты собираешься сделать? — сказала сестра. — Ты не можешь… нет…

Кен поднял средний палец.

— Это поверхностная рана. Он убил Дзунукву и бросил ее для их жуткого веселья. Он заслужил куда худшего.

— Мерзкий фейри не сможет меня убить, даже если бы хотел. Я знаю ваши слабости, — сказал Пит.

— Ах, — сказал Кен, вонзив в грудь Пита средний палец. Появился еще один темный круг. Пит завизжал, побелел, его глаза закатились на миг. Кен ударил его ладонью по лицу, и его взгляд стал осмысленным. — Тут тебя информант подвел. Обо мне не рассказали? — лицо Кена было в сантиметре от Пита. Он улыбнулся, и стало видно острые клыки, ну хуже, чем у вампира. — Я особенный. Я — Вестник Смерти.

«Был Вестником Смерти», — Кен не упоминал, что покинул Совет два дня назад.

Марлин заскулила:

— Прошу, я не переживу этого. Он был мне близок.

Пит рассмеялся, как гиена.

Я обратилась к ней на диалекте Аомори, папином диалекте:

— Кен не убьет его. Это наш шанс получить ответы.

— Лжец. Отсоси.

Кен зарычал и поднял всю правую ладонь, вонзил все пять пальцев в грудь Пита. Он взвыл, его тело напряглось, как лук, выгнулось над полом. Он всхлипывал и задыхался.

— Ах, Кен? — я не знала, сказала ли Марлин правду. Кен разозлился серьезно.

— Кто тебе рассказал о пожирателе снов? — рычал Кен так, что волоски встали дыбом на моей шее.

Пит мотал головой. Ткань на груди пропиталась кровью. Он не хотел говорить. И я боялась того, на что мог пойти Кен, чтобы сломать его.

— Не надо, — сказала я. — Прошу.

Марлин вступилась:

— Мы не можем сдать его в полицию, как Мангасара Хайка?

Кен фыркнул.