Последний Совершенный Лангедока

Он надел фартук, разрисованный ромашками, и стал похож на пожилого добродушного родственника, в кои-то веки выбравшегося в Москву из своего Калязина.

– Так-так, что у нас есть? – спросил Георгий Васильевич, берясь за ручку холодильника. – Вы позволите?

– Конечно… – пробормотал я. Дьявол в весёленьком фартучке, роющийся в холодильнике, выглядел настолько странно, что я судорожно сглотнул.

– Что же мы будем готовить? – спросил сам себя Георгий Васильевич, разглядывая содержимое холодильника и поглаживая подбородок. – Ну, закуски – это само собой, это не так интересно, а вот главное блюдо? Пожалуй, пусть будет мясо. Да, именно мясо, решено. Это будет эсик-флейш! – торжественно сказал он и посмотрел на нас с Ольгой, ожидая реакции.

– А что это – эсик-флейш? – осторожно спросила она.

– Как! Вы не знаете, что такое эсик-флейш? – изумился дьявол. – Впрочем, что это я… Откуда вам знать? Эсик-флейш – это особым образом приготовленная говядина в кисло-сладком соусе, альфа и омега иудейской праздничной кухни, очень, очень старый рецепт. Надеюсь, вам понравится. Вот только мне понадобятся кое-какие специи, которых я в вашем хозяйстве не вижу. Есть тут поблизости съестная лавка?

– Есть, недалеко, могу съездить, – сказал я.

– Вот и отлично. Для приправы мне понадобится лавровый лист, душистый перец, мёд, изюм и медовые пряники.

– А вино какое купить? Интересно, каковы на вкус вина древней Иудеи?

– Названия красивые, – вздохнул дьявол, – а в остальном… Вы бы их пить не стали. Даже лучшие вина были мутными, недобродившими и имели довольно странный вкус. Чтобы их пить, нужно было иметь поистине медный желудок, так что лучше ограничимся современными – на ваш выбор.

***

На въездных воротах против обыкновения висел замок. Я удивился, потому что наш сторож запирал ворота только поздней ночью. Подождав немного, я посигналил, но из домика никто не вышел, хотя в окне горел свет. Я чертыхнулся и выбрался из машины. В комнате за столом сидел подросток и увлечённо возил пальцем по экрану планшета, на котором злые птицы охотились на свиней. На голове у него были здоровенные, ярко-оранжевые наушники, похожие на половинки апельсинов. Я постучал пальцем по плечу подростка, тот от неожиданности подпрыгнул, оглянулся, с сожалением положил планшет и стянул наушники. Это был внук нашего сторожа.

– А где Борис Вадимович?

– Дома лежит, сегодня из больницы забрали.

– Из больницы?! А что с ним?

– Да ничего такого, вывих, но врач велел пару дней полежать, вот дед меня сюда и наладил. «Нельзя, говорит, ворота без присмотра оставлять». А мне чё? У меня каникулы. Один фиг делать нечего.

– А ты не боишься один-то?

– Не-а, я только днём один, а потом отец с друганами придут, засядут на всю ночь пулю писать под коньячок, любят они это дело. Мать ругается, а что сделаешь? Дед не хочет эту работу терять, а с ним она спорить боится.

– Что дед вывихнул? – спросил я, присаживаясь на стул.

– Мозги он вывихнул, – хихикнул внук, – и уже давно. Вычитал в какой-то книжке, что язву можно гимнастикой вылечить, ну и обрадовался, стал упражнения разучивать, да не рассчитал малость. И смех, и грех, мы его еле в машину загрузили. Травматолог потом сказал, что он тридцать лет работает, но такого ни разу не видел. Это место, говорит, вообще нельзя вывихнуть. Хорошо хоть дед на полу сидел, а если бы со стула упал, поломался бы весь. Теперь вот лежит, ругается.

– Ну, ладно, передавай ему привет. Скажешь, от Вадима, который на «Ауди» ездит, он знает. Пойдём, выпустишь меня, я до магазина и обратно. И вот ещё что, запиши номер моего мобильника. Народ у нас тихий, но мало ли?

Мне не хотелось пугать парня рассказом о встрече с бандитами.

– Да у меня резиноплюй есть! – гордо сказал он.

– А вот это ты зря. Спрячь и не вздумай никому грозить, а то, неровен час, огребёшь пулю из боевого. В сумерках никто особо разбираться не будет – увидят ствол, и привет мартышке. Понял?

– Понял… – разочарованно ответил тот, но спорить не стал и убрал травматический пистолет в рюкзачок.

***

Я не люблю нынешние магазины – все эти гипермаркеты, мегамоллы и прочие неряшливо построенные ангары, у которых нет даже нормального потолка – вместо него в путанице стальной арматуры проложены воздуховоды, кабели и рифлёные трубы. Сначала я удивлялся этому странному минимализму, этакие парижские центры Помпиду наоборот, а потом понял: покупателю просто не положено смотреть вверх. Вот не положено, и всё! Он должен с вожделением перебегать взором от одного прилавка к другому.