Последний стратег

К этому времени относятся первые научные публикации Михаила Васильевича, которые были посвящены боевым действиям Отдельного Кавказского корпуса в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов и осаде крепости Карс. Полковник Алексеев, который тогда находился на Балканском театре военных действий, проявил немалую заинтересованность при изучении войны в горах Закавказья.

Генерал-лейтенант А. П. Богаевский, один из предводителей Белого движения на Юге России, писал:

«Спустя годы я снова встретился с Михаилом Васильевичем, теперь уже в Академии Генерального штаба, как со своим профессором по истории русского военного искусства. Он остался таким же кропотливым и усердным работником, прекрасно излагавшим свой далеко не лёгкий предмет. Он не был выдающимся талантом в этом отношении, но то, что нужно нам было знать, он давал в строго научной форме в сжатом образном изложении.

Мы знали, что всё, что он говорит, — не фантазия, а действительно так и было, потому что каждый исторический факт он изучал и проверял по массе источников».

Вскоре стал проявляться немалый интерес Алексеева к личности всероссийского монарха Николая II. Причина крылась даже не в том, что полковник корпуса офицеров Генерального штаба стал частым участником самых различных церемоний, на которых присутствовали государь и члены династического семейства Романовых. Алексеев видел в последнем русском царе человека, мало походившего на своего венценосного отца Александра III, умевшего твёрдо держать в своих руках бразды правления великой державы.

Для будущего полководца фигура полновластного монарха была интересна прежде всего с позиций его заботы о военной силе России, способности обеспечивать безопасность огромного государства на востоке Европы и севере Азиатского континента. Михаил Васильевич, в силу определённого домашнего и военного воспитания, смотрел на все политические процессы, происходившие в стране, с позиций откровенного и убеждённого «государственника».

Как-то в одной из дискуссий среди профессоров кафедры русского военного искусства Николаевской академии Генерального штаба был затронут вопрос о необходимости новой военной реформы. Причём спор повели люди, которые не только воочию видели ход милютинской военной реформы, законом о всеобщей воинской повинности изменившей лицо русской армии, но и занимались анализом результатов преобразований в военной области.

Алексеев, в силу своей природной сдержанности и некоторой молчаливости, сперва только слушал коллег по кафедре, обсуждавших недавнее событие, «прогремевшее» по всей Европе и её дальним окраинам. Суть состояла в том, что российский император выступил в 1899 году с инициативой созыва первой в мировой истории конференции по разоружению. Николай II предлагал провести её в голландской столице Гааге. По этому вопросу академическая кафедра разделилась на два лагеря:

   — Мирная инициатива государя может изменить мир к лучшему, избавить его от большинства военных конфликтов. Прежде всего крупных, общеевропейских.

   — Военных конфликтов избежать практически нельзя. Об этом свидетельствуют и мировая история и история России.

   — Но ограничение вооружений и разоружение части военной силы государств сделает менее заманчивой её применение при решении конфликтов.

   — Государь и его министры не учли, что экономика Германии, Англии да и наша, российская, во многом преуспевает благодаря военным заказам. Это же известный факт.

   — Военные заказы можно планомерно сокращать, доведя их до разумных пределов.

   — Тогда любая армия, любое правительство лишается возможности должным образом подготовиться к вероятной или ожидаемой войне.

   — Но и эти вопросы в сторону мира можно решить положительно на предлагаемой государем конференции в Гааге.

   — Такой конференции однозначно не будет.

   — Почему же не будет? Предложение сейчас изучается во всех европейских столицах. С ними знакомятся в Вашингтоне, Токио, даже в Стамбуле.

   — Знакомство ещё не означает приветствие. Пока только в шведской печати появились публикации, одобряющие инициативу нашего царя. Газеты остального мира, кроме социалистических антиправительственных изданий, про разоружение пока помалкивают.

   — Время на осмысление предложения ещё не прошло. Предложить Европе разоружиться - такого ещё не было.

   — Значит, есть поле для размышлений, для политического волеизъявления монархов и республиканских правительств.

   — Но ни те, ни другие разоружаться не посмеют.