Последний трюк каскадера

- Признайтесь, на что вы намекаете.

- Какой вы прыткий! Прежде чем намекать, надобно думать о чем-то определенном. До свидания, господин Монтано.

- Я провожу вас.

Ришар делает на костылях несколько шагов вслед за комиссаром, смотрит, как тот удаляется.

- Ищи; ищи, ищейка, - шепчет он. - Тебе еще долго придется покрутиться.

Фроман был в отъезде, когда санитарная машина привезла меня из клиники в замок. Моим размещением занялся Шамбон. Он предложил нам посмотреть несколько комнат на выбор. Возможно, Изе хотелось, чтобы я был поближе к ней, но я выбрал эту комнату на отшибе. Я хотел показать всем, что мое присутствие в Ля Кодиньер будет насколько возможно незаметным. Шамбон сказал, что в моем распоряжении телефон и я могу звонить прямо в город. Я был столь же независим, как клиент роскошного отеля. Вплоть до коляски! А я уже научился ловко управлять ею, на руках пересаживаться с кровати на сиденье и наоборот. Мне еще требовалась помощь, чтобы надеть брюки, но я делал такие успехи, наловчился так быстро цепляться, виснуть, протаскивать и проталкивать самого себя, что приобрел прямо- таки проворность обезьяны в клетке.

- Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь! сказал Шамбон. - Дядя повторяет, что вы у себя дома.

Глупости, само собой. Я находился в покоях своего палача. Поляна, расстилавшаяся перед моими окнами на фоне Луары и открывавшая обширное пастельных тонов пространство, была его поляной; все принадлежало ему - и бабочки, и птицы, и облака, и небо, поднимавшееся над холмами. Моему взору открывалась картина, воплощавшая радость жизни и движения. У меня было привилегированное кресло на авансцене, дабы созерцать, как течет жизнь. Благодарю вас, месье Фроман.

Когда Иза убрала мою комнату по своему вкусу, я удержал ее.

- Постой минутку, Иза.

С чего начать? Я тщательно подготовил маленький доклад, и вдруг грудь мою пронзила дикая боль.

- Ты подумала о нашем положении?

- Да.

- Тебе известно, почему он меня здесь оставил?

- Да. Из-за меня.

- Как ты думаешь, сколько времени он будет влюблен в тебя? Ведь речь идет именно об этом.

- Да.

Нас сближало слишком многое - риск. Не было нужды много говорить.

- Я не уступлю, - сказала она.

- Само собой.

Она замолчала, покусывая кончик пальца.

- Ты хочешь, чтобы я вышла за него? - выговорила она наконец.

- Да. Я хочу, чтобы ты вышла за него.

Она склонила голову и тихо продолжила:

- Ты понимаешь, что делаешь?

- Разумеется. Хочу обеспечить тебя.

- И когда это произойдет?

Она смотрела на меня пристально и тревожно.

- Замужество - это ведь только начало, - прошептала она. - Я права?

Я поцеловал ей руку.

- Доверься мне. Прежде всего обеспеченность. Мы не должны оставаться здесь на положении жильцов. А потом... потом я тебе объясню.

- Объясни сейчас же.

- Замужество - дело хрупкое.

- Развод?

- Почему бы нет? Не зря придумано.

- И ты полагаешь, что такой человек, как он, допустит, чтобы им манипулировали? Ты что-то от меня скрываешь.

- Нет, Изочка. Уверяю тебя. Я не более тебя знаю, чем все это кончится. Но мы его перехитрим. Положись на меня.

Оставалось только предоставить событиям идти своим чередом. Иза занималась Фроманом. Я надумал приручить Шамбона. Нетрудно было заметить, что Иза нравилась ему. Если бы только мне удалось натравить племянника на дядю!.. С одной стороны - старуха, с другой - Фроман, а посредине Шамбон, бедняга, этакий трусливый девственник, занимавший в цементной промышленности второстепенный, как я потом узнал, пост. Этот тип был мало на что способен и привык покоряться. Но ведь бараны, если их довести до бешенства, становятся опасными. Оставалось довести его до бешенства. Я взялся за это без промедления. Он стал бегать ко мне, едва выдавалась свободная минута.

- Я забираю вас, - предлагал он. - Прогуляемся по парку, вам нужно подышать. Давайте. Ну, сделайте усилие.

Он осторожно толкал коляску к ближайшим деревьям. Там, на площадке, стояла скамья, откуда можно было созерцать сверкающую гладь реки, терявшейся в голубых далях. Мне казалось, я открываю сказочный край из-за плеча Моны Лизы.

- Вам удобно? Не холодно?

Шамбон воображал, что у меня мерзнут ноги.

- Видишь ли. Марсель, - начинал я.

Это произошло, как нечто само собой разумеющееся с первого дня моего переселения в замок.

- Видишь ли, Марсель...

Он был взволнован как мальчишка, которому поставили хорошую оценку. Я же продолжал разговор, вдаваясь в более или менее вымышленные воспоминания, рассказывая о себе с видом спортсмена, которому особенно приятно наконец найти собеседника, компетентность которого он ценит.

- Это было в Эз, в Приморских Альпах. Ты никогда там не бывал? Поедем как-нибудь вместе. Там изумительно. Кажется, ты паришь над морем. Во время одной из гонок меня должно было занести на повороте, и мне следовало перелететь через парапет, окаймлявший дорогу...

Он слушал меня. Губы его шевелились одновременно с моими. Иногда он шмыгал носом или же отгонял мошку, затем опять замирал.