Последний ученик да Винчи

За дверью оказался узкий темный коридор. Миновав его и поднявшись по скрипучей деревянной лестнице, маленькая группа оказалась перед еще одной дверью. Первый из монахов толкнул ее, и воздух сразу стал свежее. Один за другим все вышли наружу и оказались на пустынной ночной улице. В небе горели крупные южные звезды, пахло цветами и ванилью.

Невдалеке от двери стоял черный автомобиль с погашенными фарами.

Повелитель взмахнул рукой, и автомобиль подкатил ближе. Монахи втолкнули Старыгина и Машу на заднее сиденье, Повелитель сел рядом с молчаливым шофером.

В полном молчании поехал автомобиль по ночному Каиру, и за всю дорогу не было сказано ни слова, только Маша тихо стонала и мотала головой, точно пыталась пробудиться от тяжелого сна.

Старыгин долго гадал, куда их везут.

Тихие безлюдные кварталы сменились ярко освещенными улицами, на которых никогда не спят. Из кофеен и ресторанов неслась тягучая восточная музыка, по тротуарам разгуливали веселые компании, многие прохожие выглядели явно подвыпившими, несмотря на строгий запрет пророка.

Затем снова пошли темные улицы, потом – безлюдные пустыри, освещенные лишь неверным светом луны, наконец машина свернула на узкое шоссе и через несколько минут въехала на летное поле небольшого частного аэродрома.

Самолет уже дожидался пассажиров.

В прежнем безмолвии в него перенесли таинственный черный ящик, извлеченный Повелителем из саркофага, перевели Старыгина и Машу, которая уже начала понемногу приходить в себя. Их поместили в салоне, под охраной все тех же молчаливых монахов.

Повелитель, по-прежнему скрывая лицо под капюшоном, прошел в кабину пилота, и самолет вырулил на взлетную полосу.

Короткий разбег – и сверкающий россыпью огней ночной Каир остался далеко внизу.

– Куда мы летим? – спросил Старыгин одного из мрачных охранников, но это было так же бесполезно, как задавать вопросы каменному сфинксу или великой пирамиде.

Старыгин выглянул в окно и увидел, как внизу проплыла темная полоса пустыни, затем снова загорелись огни большого города, судя по всему, Александрии, потому что после этого тускло заблестела поверхность моря. Вскоре самолет поднялся над облаками, и можно было только догадываться, что его курс лежит обратно в Европу.

Старыгин попытался ослабить веревку на руках, но охранник тут же заметил его попытку и больно ткнул кулаком в бок.

– Дали бы хоть кофе, – проворчал Дмитрий Алексеевич. – Для ужина, конечно, поздновато…

Как и прежде, никакого ответа на его слова не последовало.

Небо в иллюминаторе начало светлеть. Часы оставались на запястье, запястье находилось за спиной, туго перетянутое веревкой, и оставалось только гадать, сколько времени длится полет, но Старыгину казалось, что они летят уже не меньше трех часов. Наконец самолет начал медленно снижаться.

– Безобразный сервис, – не прекращал Старыгин попыток разговорить охранников. – Нет чтобы вышла симпатичная стюардесса и объявила, что мы через двадцать минут прибываем в аэропорт города Милана, температура в Милане двадцать пять градусов…

Самолет коснулся колесами земли, слегка подпрыгнул и покатился по дорожке. Наконец он остановился, мотор стих. Пассажиров все так же без единого слова вывели наружу и усадили в черный автомобиль, точно такой же, как тот, в котором они ехали по Каиру.

– Такое впечатление, что мы сделали круг и прилетели обратно, – без надежды на ответ проговорил Старыгин.

Впрочем, здесь воздух был суше и прохладнее, чем в Каире. Несомненно, они вернулись в Европу. В машину принесли таинственный черный ящик, Повелитель занял свое прежнее место, и машина выехала с аэродрома.

Некоторое время дорога извивалась среди ночных виноградников, обнесенных невысокими каменными оградами, потом потянулись бесконечные складские и хозяйственные постройки, говорящие о приближении большого города. Наконец, показались высотные дома новостроек, и Старыгин, напряженно вглядывавшийся в строения за окном, узнал знаменитый римский район ЭУР.

«Как я и подозревал, мы вернулись в Рим, – подумал он. – Все закончится, как и началось, в Вечном городе… впрочем, закончится ли?»

Новостройки сменились старыми районами, вместо широких проспектов пошли узкие извилистые улочки, затем машина выехала на виа Деи Коронари, а оттуда – на древнюю набережную Тибра. Свернув в сеть переулков недалеко от моста Сан Анджело, она еще немного попетляла и остановилась перед воротами в высокой каменной стене, на которой Старыгин разглядел чудом сохранившийся полустертый герб – змея, обвивающая раскидистое дерево.

Водитель вышел из машины, открыл ворота, и автомобиль медленно въехал во двор.

Здесь царили глубокая тишина и запустение, свойственные многим старым домам, знавшим долгую и славную историю, которая давно уже подошла к концу. Впрочем, здание, около которого они находились, было даже не домом, а дворцом, старинным римским палаццо, сильно пострадавшим от беспощадного течения времени. Стены палаццо грозили обвалиться, во многих окнах не хватало стекол, но здание еще сохраняло очарование старины.