Последний ученик да Винчи

– Что ты можешь знать о нем! Даже древние гностики Александрии не знали еще подлинного вида того Змеевидного, Крылатого, которого они провидели и которого почитаем мы, амфиреи! Не видели его истинного облика, пугающего и прекрасного, облика, который запечатлел на своей картине мой предок Чезаре да Сэсто! Мы пошли дальше их, и дойдем до конца, до предела! Нас много, во многих странах есть наши братья, верные слуги великого Амфиреуса, но только мне уготована великая судьба, которая свершится сегодня…

Антонио замолчал, и Старыгин воспользовался этой паузой:

– Я помню, что ты рассказывал нам в первый день по прибытии в Италию о тайных обществах. Какую цель ты преследовал своим рассказом? Запугать нас? Предупредить, чтобы держались подальше от средневековых мистических тайн?

– Ни в коем случае! – профессор расхохотался. – Неужели ты думаешь, что я хоть сколько-нибудь боялся вашего вмешательства? Ты о себе слишком много возомнил, мой друг, если так подумал! Наоборот, я хотел еще больше разжечь ваше любопытство… в особенности любопытство твоей прекрасной спутницы. Ведь она – журналист, а эту братию хлебом не корми, дай только хоть малейшую надежду раскопать какую-нибудь древнюю тайну! А она мне очень нужна, ведь в ее жилах течет кровь королей Иерусалимских, та самая кровь, которая необходима мне в одном маленьком эксперименте… в маленьком эксперименте, который будет иметь большие последствия для всего мира!

– Слышали, слышали уже! – поморщился Старыгин. – И в подземелье под Госпожой катакомб, и в святилище Абд-аль-Касим… слышали эти истеричные вопли – «Кровь, Образ и Ключ»… И чем закончилась эта восторженная истерика для большинства твоих преданных сторонников? Смертью под каменными обломками! Тем же, чем закончились истеричные вопли о чистоте крови для огромной части сторонников мюнхенского безумца! Они нашли свою смерть в полях под Сталинградом или в горах возле Монте Кассино…

– Толпа слепа, – мрачно отозвался Антонио. – И в своей слепоте она лишена подлинной мудрости, а значит – и не достойна лучшей участи. Толпа существует только для того, чтобы послужить ступенями, по которым Избранные поднимаются к вершинам истинного знания. А что касается упомянутого тобой мюнхенского безумца… он извратил учение, которому должен был служить. «Общество Туле», в которое Гитлер входил вместе с Рудольфом Гессом и Альфредом Розенбергом, вступало в тесный контакт с тайным орденом «Золотая Заря», основанным в 1887 году в Британии Самюэлем Мазерсом, который, по его собственным словам, не раз встречался Высшими Неизвестными…

– С кем? – переспросил Старыгин не столько из любопытства, сколько для того, чтобы еще немного потянуть время.

– С Высшими Неизвестными, – повторил Антонио. – С теми таинственными существами, которые управляют судьбами нашего мира. Кто-то считает их выходцами с другой планеты, кто-то – подземными жителями, но Самюэль Мазерс утверждал, что несколько раз встречался с ними и что они – человеческие существа, живущие, как и мы, на Земле, но обладающие чудовищными, сверхчеловеческими способностями… и обычный человек может ценой своей жизни стать таким же, как они!

– И что – удалось этому Мазерсу стать одним из них или он умер старым и немощным, как все остальные? – насмешливо осведомился Дмитрий Алексеевич.

– Мазерсу удалось приоткрыть только маленький краешек тайны, самый краешек черного полога, и его судьба осталась судьбой обычного человека. Видимо, он и не был достоин большего. Но мне повезло несравненно больше! – Антонио повысил голос, так что жалобно зазвенели хрустальные подвески на канделябрах. – Мне уготована великая судьба! Вскоре я стану одним из тех, для кого нет невозможного!

Он заговорил тише, как будто опасался, что его могут услышать посторонние:

– Мне попали в руки записи моего предка, Чезаре да Сэсто, которому были известны многие священные тайны Древнего Востока. Познав эти тайны, Чезаре пошел в учение к Леонардо да Винчи, поскольку тот многому мог его научить. Сам того не подозревая, Леонардо создал картину, обладавшую огромным могуществом. Картина эта могла снимать заклятья, открывать скрытое, делать невидимое видимым. Но в ту картину Леонардо вложил число света, и для целей моего предка она не подходила. По крайней мере, так он думал… И тогда он создал свою картину, такою же мощью обладающую, но содержащую в себе число тьмы. Эта великая картина досталась мне, и благодаря ей мне открылось высшее знание. Я прочел в дневнике своего предка, как он совершил Великий Ритуал, как он попытался открыть Тайник Могущества… из его попытки ничего не вышло, только эпидемия чумы, прокатившаяся в конце пятнадцатого века по городам Италии…

– О чем ты говоришь? – ужаснулся Старыгин. – Должно быть, ты бредишь! Как твой предок мог быть причастен к эпидемии чумы?