Последний ученик магистра

– Спрячь деньги, мастер, ты их заработал. Но это тебе будет уроком: не ставь на кон свой труд, ты работал, а его упрут.

– Спасибо, ваша милость, за урок.

– Баркас оставляю тебе на память, береги его, с него начался воздушный флот королевства, – и уже обращаясь к своим: – Загружайте продукты, воду, вино, раскладывайте по рундукам. На сегодня свободны. Завтра к вечеру буду на стройке, ждать меня там.

Добавил светляку мощности, вихрям – оборотов, и аппарат прыгнул в небо. Я решил слетать за Жиндером. Во-первых, надо было испытать новый «Прыгун», комфорт – это хорошо, но если еще и скорость сохранится, будет вообще отлично, все же карета тяжелее баркаса раза в три.

«Прыгун» потерял в скорости совсем немного. Тяжесть компенсировалась отсутствием обводов морской яхты и зазора между корпусом и оболочкой. Зато добавился момент инерции, но при скорости в пятьдесят верст в час кого это волновало? Большие окна обеспечивали отличный обзор, штурвал в передней части салона легко поворачивал двигатели, при необходимости я мог их отклонять и в вертикальной плоскости, то есть мог ими помогать «Прыгуну» подниматься и снижаться.

Пятнадцать часов спустя

– Не узнать «Прыгуна», ваша милость! Да на нем и королю, не потеряв лица, можно полетать.

– Можно, Жиндер, можно. Ноги вытирай! Теперь рассказывай.

– Все на мази, ваша милость. Два обоза по пятьсот бревен я отправил, еще два готовят, с багрянцем два собирают. Договорился о постоянных поставках, обоз в месяц, внес предоплату. Теперь на пять лет у нас с местными купцами договор.

– Тогда полетели домой? Или у тебя есть еще нерешенные вопросы?

– Летим, ваша милость, летим.

Всю дорогу Жиндер восхищался удобствами и отделкой. А и правда, нет этого свиста в такелаже, нет ветра, дующего в лицо, даже свист от двигателей стал едва слышен.

Вечером мы подлетали к месту строительства города и верфей воздушных кораблей. Завидев «Прыгуна», наземная команда подбежала к месту посадки, приняла швартовы и закрепила аппарат.

Надо бы завести пару человек команды, не гонять же народ за мной по королевству, подумал я.

За семь лет ванесса Ирида Нант почти не изменилась, те же с зеленой искрой глаза, стройная фигура, тонкая талия и смешливый характер.

– Где вас носило, барон? За семь лет можно дважды объехать весь мир. Что, неужели все семь лет вы не слезали с коня?

– И вам здравствуйте, баронесса. Увы, все семь лет я находился здесь, в столице, учился в академии, а вы знаете правила. Из ее ворот либо выходит дипломированный маг, либо выносят труп. Пришлось выбрать менее болезненное, но более трудоемкое.

– Вот даже как? Все же вы сказали мне тогда правду: вы маг.

– Теперь даже дипломированный.

– Вот, держите письмо. Его писала Оженна пять лет тому назад, оно запечатано, и я не знаю, что в нем, хотя и догадываюсь. Мне приказано передать его вам в руки.

Сломав печати, я развернул лист бумаги, там было всего три слова… Протянул письмо Ириде, та прочитала, вздохнула и сказала:

– Я знаю об этом, Сьерж. После вашего последнего концерта Оженна закрылась от всех и проплакала всю ночь, а когда вы исчезли, рвала и метала. В гостинице «Рабат» мне сказали, что вы выехали утром и больше вас никто не видел.

– И что теперь мне делать? Она королева, я новоиспеченный граф.

– Мать наша Утешительница! Сьерж! Вы поэт и не знаете, чего ждет от мужчины женщина? Ей нужны ваша любовь и внимание, ваша верность и крепкое мужское плечо. Всего остального у нее в достатке. Ее покойный муж не был уродом или слабоумным, он был болен, наследника от него было не дождаться. Поэтому после свадьбы они спали в соседних спальнях, в конце концов они подружились, и он умер у нее на руках. Только после похорон мужа она написала это письмо и велела мне не прекращать искать вас. Что вы решили?

– Что, что? Едем. Вернее, летим.

– Но у меня лошади, багаж, слуги!

– Могу принять вас, пару служанок, ваш багаж, если это не больше трех-пяти баулов. Лошадей, если они вам дороги, отправьте с остальными слугами. Выбирайте, ванесса, или два дня в полете, лежа на диване, или восемьдесят дней в седле или карете.

– Если два дня и лежа с вами на диване, то я согласна, Сьерж! Надеюсь, мы полетим не высоко, чтобы успеть выпрыгнуть в случае чего. Вы сатур с собой берете?

– Я что, лечу туда давать концерты?

– Как хотите. Но представляете, как это будет романтично: вечером, вы под ее окном исполняете ее любимую песню.

– А какая ее любимая песня?

– Ну конечно же, которую вы спели ей в кондитерской. Про берега – вот, вспомнила.

– Ну да, я и сейчас ощущаю ее аплодисменты на своей щеке.

– Вы простите ее, Сьерж, молодая была, глупенькая, будь я на ее месте… Хотя я и на своем месте получила от вас прекрасную ночь. Как вы, за семь лет не растратили силы? Я ведь проверю.

И ведь проверила. Следующую ночь мы изощрялись в способах доставить друг другу удовольствие, под утро уснули уставшие и довольные друг другом. Засыпая, Ирида пробормотала:

– Буду иметь честь, Сьерж, рекомендовать тебя любовником Оженне, я ей завидую, – и уснула.