Последний викинг. «Ярость норманнов»

– Нам ведом такой варяг, – откликнулся дружинник Сбыслав, прислушивавшийся к рассказу Храни. – Мой отец сражался с ним, когда был жив князь Владимир Святославович. Ярл разбойничал на наших землях, сжег Ладогу и много селений.

– Эйрик с готовностью откликнулся на предложение Сигрид. Ей также удалось привлечь на свою сторону йомсвикингов.

Безбожны были йомсвикинги, примкнувшие к заговору язычников. Когда Олав конунг гостил в Йомсборге, ярл Сигвальди задержал его льстивыми речами. В это время соединенные датские и шведские боевые корабли устроили засаду у острова Свёльде. Ярл Сигвальди уговорил конунга плыть мимо острова Свёльде и обещал сопровождать его на одиннадцати кораблях. Ничего не подозревавший конунг плыл за йомсвикингами, которые завлекли его в проход между островом и берегом.

– Мы почуяли неладное только тогда, когда корабли йомсвикингов внезапно повернули в открытое море, – вспоминал Храни Путешественник. – И тут мы внезапно увидели, как навстречу нам на веслах выплывает несметная вражеская рать. Мы просили конунга плыть дальше своим путем, не вступать в бой с такими огромными силами. Однако конунг громко крикнул, стоя высоко на корме корабля: «Уберите паруса, не должны мои люди думать о бегстве! Я никогда не бежал из битвы!»

Передают, что праведный конунг сказал: «Лучше бы язычникам оставаться дома и лизать свои жертвенные чаши, чем идти против «Змея» и подставлять себя под наше оружие». Конунг приказал спустить паруса, а свои корабли – «Длинного Змея», «Малого Змея» и «Журавля» – связать вместе прочными канатами, превратив их в плавучую крепость. Три правителя вступили в сражение, а корабли йомсвикингов держались в стороне. Первыми в плавучую крепость врезались драккары датского конунга Свейна Вилобородого. Схватка была ожесточенной и кровопролитной. Норвежцы бросили якорь и абордажные крюки на датские корабли и разили данов сверху. Они очистили от людей суда, которые смогли удержать крюками. Уцелевшие даны бежали на другие корабли. Их сменили свеи, но они также понесли большие потери и отступили. Последним в битву вступил ярл Эйрик.

– Ярл владел удивительным боевым кораблем, – продолжал Храни. – Нос и корма его корабля были обиты толстыми железными листами, доходящими до воды. Ярл поставил свой неуязвимый драккар бок о бок с «Журавлем» и очистил его от людей конунга. Эйрик приказал рубить канаты, чтобы отвести «Журавль». Затем такая же участь постигла «Малого Змея». Люди конунга, выжившие в жаркой сече, один за другим перебирались на палубу «Длинного Змея». К тому времени даны и свеи оправились и возобновили нападения. Нас окружили со всех сторон. Копья и стрелы летели так густо, что щиты не могли нас прикрыть. Мы в исступлении разили врагов мечами. Многие шагали за борт, не замечая, что они сражаются не на гладком поле, и шли ко дну со своим оружием. Я видел конунга и его окольничего Кольбьёрна. Они стояли выше всех на корме и безжалостно разили врага. Конунг и окольничий были одинакового роста и сложения и облачены в похожие доспехи: золотые шлемы и короткие алые плащи. Их можно было различить только по тому, что окольничий метал копья с одной руки, а конунг – сразу с двух. Когда конунг понял, что сражение проиграно, он поднял руку, и они с Кольбьёрном одновременно прыгнули в воду. Конунг держал шит над головой и сразу скрылся в волнах, а Кольбьёрн нарочно прыгнул на щит, чтобы остаться на воде и быть схваченным язычниками. Они приняли окольничего за конунга, а когда разобрались, время было упущено. Тело конунга так и не нашли.

– Рассказывают, что конунг поднырнул под днище «Длинного Змея»… Говорят, будто он вплавь добрался до своих и спасся, – перебивая друг друга, расспрашивали Харальд и Рёнгвальд.

– Не знаю, не знаю, – отозвался старый викинг. – Я тоже слышал, что конунг доплыл до корабля вендов, поджидавшего в стороне от сражения. Его жена была из племени вендов, и они оказали ему помощь. Ходили слухи, что Олав, сын Трюггви, скрывался в Гардарике под защитой конунга Вальдемара Старого, которому служил в юности. Он нашел убежище как раз в той крепости, куда мы сейчас плывем. Рассказывали, что Олав, сын Трюггви, провел в Адельгьюборге одну зиму, а потом уехал в святой город Йорсалир.

Храни зевнул, сказал, что утомился, улегся на мокрую палубу корабля, положил под голову круглый щит и захрапел.

– Тебе что-нибудь известно о пребывании Олава в Адельгьюборге? – спросил Харальд у Сбыслава.

– Давние времена. Узнаю у смердов.

Сбыслав поговорил с двумя бондами постарше. Один из них сказал Харальду:

– Мы знали твоего брата Улава. Дошли слухи, что он погиб в битве. Жаль, многие люди в Ладоге моляху о его здравии. Другой Улав нам тоже знаком. Кем он приходится твоему брату? Отцом?

– Конунг Олав, сын Трюггви, – наш родич.