Последний выбор

— Зарастает быстро. Но вам повезло, мы пробили до города, знай себе катись. Мы-то в ту сторону три дня ломились… Так что скажи «спасибо».

— Спасибо, — серьёзно кивнула Донка. — Сочтёмся при случае.

— Шмурзик не нужен, кстати? Выберу тебе самого красивого. Там есть такой лиловый с зелёной полосой, красивущий! Правда, блохастый и дрищет жидко, но, может, оклемается ещё.

— Ну, кто едет в Эрзал со своим шмурзиком? — засмеялась девушка. — Если понадобятся, сами наловим.

— Как знаете. Только если говорящие попадутся — не отвечайте, ну их нафиг. Заболтают.

— Да уж знаю, не первый раз.

«Нива» затарахтела дымящим мотором, со скрежетом завёлся «ЗИЛ», и мы разъехались.

— А что за «кропсы»? — спросил я Донку.

— Мелкие зубастые всеядные тварюшки. Их выращивали для утилизации мусора, но после коллапса они расплодились. Теперь настоящее бедствие, жрут всё подряд. Увидите ещё… Пора, уходим на Дорогу. Следующая остановка — Эрзал!

Эрзал пахнет, как политый цветочными духами прокисший суп. Запах густой и плотный, необычайной интенсивности, первые минуты я думал, что стошнит, но потом как-то принюхался. Но зрение травмируется ничуть не меньше — растительность вокруг выглядит, как на мониторе с выкрученной до предела цветностью. Вырвиглазно-красные, режуще-жёлтые и пронзительно-лиловые цветы в изобилии усыпали яростно-зелёные растения. А я ещё удивлялся, что шмурзики такие вызывающе цветные… Да это у них камуфляж! В подтверждение моих мыслей пара больших и пушистых, похожих на покрашенные одуванчики цветов задвигались, повернулись и оказались животным — с ультрамариновой головой, лимонной спиной и пунцовой задницей. Лохматое существо размером с крупную собаку посмотрело на нас добрыми оранжевыми глазами, откусило с ветки мясистый лист и принялось его флегматически пережевывать. Травоядное, значит.

Дорога замощена камнем, но местная природа, не сумев пока взломать покрытие, пошла верхом — бросила плети поверх булыжников, сплела их между собой, пустила побеги на отростки, закрутила вьюном и лозой… Если бы не пробитая недавно тропа, усыпанная обрезками ветвей и давленными цветами, мы бы тут надолго увязли. Спасибо звероловам — их путь уже начал затягиваться свежими побегами, но УАЗик куда меньше ЗИЛа, нам хватит.

— Апчхи! — звонко чихнула Донка. — Поехали быстрее, у меня аллергия на пыльцу!

Мы проехали несколько километров, прежде чем до меня внезапно дошло — это не лесная дорожка, проложенная в глухих джунглях, а городская улица. Пробитый в зелени сумрачный коридор прошёл вплотную к каменному зданию — ещё узнаваемому, несмотря на затянутые мелким плотным вьюном стены. Из окон фонтанами выметнулись тонкие ветви в россыпи пурпурных цветов. Колонны превратились в увитые лианами стволы. Но, присмотревшись, можно различить — вот это угол дома, здесь пали под натиском зелени арки крытого прохода, тут узнаются какие-то повозки — не то кареты, не то дилижансы, — а вот это, наверное, скульптурная группа: сквозь пену мелкой яркой листвы проглядывают позеленелые каменные фигуры.

— Апчхи, апчхи! — заливалась соплями и слезами Донка. — Да что ж это такое, каждый раз вот так забирает!

— На, брызни в нос, — протянула ей маленький распылитель Ольга, — это альтерионское лекарство, очень эффективное.

— Апчхи! — Спасибо! — Апчхи!

Лекарство помогло — через пару минут она стала чихать реже, а потом уже только носом шмыгала.

— Как же ты сюда ходишь, с такой аллергией? — спросил я.

— Обычно я сразу надираюсь и сплю, пока обратно не двинем. Пьяной мне пофиг всё. Но вы же изверги, не дадите накидаться бедной больной Доночке?

— Не дадим, — подтвердил я, — мы не знаем, куда ехать.

— То-то и оно… — загрустила девушка, — давайте пока по следам. Но потом надо будет свернуть, вот тут-то и начнётся самое интересное…

Рассмотреть, что представлял собой город до того, как превратился в кашпо, мне не удалось. Так, фрагменты — тут кусок стены, там фрагмент статуи, здесь нечто вроде фонтана, чаша которого заполнена плотно переплетённой растительностью.

— Малки рассказывал, что началось всё с народных волнений, — рассказывала Донка, — одни аристократы хотели свалить других аристократов, взбунтовали чернь… В процессе что-то где-то разломали, что-то попало в воду — и пошло-поехало. Так что воду тут пить нельзя, имейте в виду. Говорят, если тут воды попить, то сам шмурзиком станешь. Брешут, я думаю. Но дети у звероловов иногда рождаются странненькие.

— За себя не боишься? — с неожиданным интересом спросила Ольга.

— Уй, — отмахнулась глойти, — где я — и где дети? Я же шмалью пропиталась вся, как сигаретный фильтр. Нет уж, пусть Малки обломается, не буду я ему глойтёнышей от твоего мужика рожать. Оно мне надо?

— Не надо оно тебе, — странным тоном сказала рыжая, — определённо не надо…

— Вот, здесь нам налево, вдоль этой улицы до конца. Там ворота главного хранилища. Туда многие влезть пытались, да ни у кого не вышло… О, а тут кто-то недавно был!