Последний выдох

Теперь, когда он протрезвел, – хотя, возможно, испытывал похмелье, – мысль об объединении усилий с этой Элизелд уже не казалась ему такой уж хорошей. Если она утратила душевное равновесие, на что вроде бы имела полное право, то она вполне могла навести Делараву на него. Разве можно брать ее в Солвилль, показывать ей эту замечательную мертвую зону – вдруг она сумасшедшая? Он вспомнил, как впервые увидел ее в Венисе – одетой в два слоя одежды, скрючившейся у самой воды и говорившей что-то в водосточную канаву!..

Он напоследок глубоко затянулся сигаретой и потрогал карман джинсов, где лежали ключи от машины.

И Элизелд коснулась его плеча.

Салливан знал, что почувствовал прикосновение за мгновение до того, как оно в действительности состоялось, и знал, что это была она, но остался стоять неподвижно, продолжая смотреть на автомобили, проезжавшие по Оушен-бульвару, и медленно, чуть ли не с присвистом выдыхая сигаретный дым, а сверху, в желтом свете почти беззвучно сыпался медленный снегопад из мертвых мотыльков.

Он бросил сигарету среди крошечных трупиков и лишь потом повернулся к ней и криво улыбнулся:

– Привет.

Она вздохнула:

– Привет. И что мы будем делать?

– Поговорим. Но не здесь, где могли бы привлечь внимание, как случилось днем. Вон там, в углу, стоит мой мини-вэн.

– А те… руки находятся там?

– Да. Если они опять станут моими

руками, то мы будем знать, что кто-то к нам снова присматривается.

Они двинулись по асфальту прочь от света, их раскачивающиеся в воздухе пальцы разделяли три фута прохладного ночного воздуха. Падавшего на угловатую старую машину света как раз хватало для того, чтобы рассмотреть грязь на ней.

К собственному раздражению Салливан вдруг застеснялся того, что не вымыл автомобиль.

– Тут в мой фургон метнули яйцо. А впечатление такое, будто я блевал из окна, – намеренно грубо добавил он.

– И вы в это время очень быстро ехали задним ходом, – согласилась Элизелд и остановилась, рассматривая засохшие разводы. – Но когда и как это произошло?

– Сегодня. – Он провел ее мимо передка машины к боковым дверям. – Один парень, мой старый приятель, попытался сдать меня женщине, которая хочет съесть призрак моего отца; думаю, что она хочет захватить меня и использовать в качестве живой приманки. Этот старый приятель и бросил в меня яйцо, когда я отъезжал оттуда. – Он отпер боковую дверь и распахнул ее. Внутри все еще горел свет – аккумулятор мог питать одну-две лампочки хоть целый день, и заряда все равно с запасом хватило бы для того, чтобы запустить мотор. – Если хотите, то пиво и кока-кола там, в холодильнике.

Элизелд задержала на нем испытующий взгляд, а потом изящно вошла в машину.

Она оперлась бедром на столешницу, в которую был встроен умывальник, и Салливан, к своему стыду, заметил, что кровать все еще разложена и даже не застелена.

«Я, должно быть, не слишком-то желал встречи с нею», – подумал он, пытаясь оправдаться.

– Простите, – сказал он. – Я не рассчитывал на компанию. «И как это прикажете понимать?» – спросил он себя и, беспомощно взглянув на нее, взобрался в салон и закрыл за собою дверь.

– Вам следовало отмыть яйцо, – сказала она, и он в первый момент подумал, что у него испачкано лицо. Но тут же сообразил, что речь шла об испачканной двери.

– Вы полагаете, это важно?

– Я думаю, что это метка, – сказала она, – и более чем видимая метка. Как волшебное устройство наведения. Сырые яйца очень широко используются в колдовстве. Мне было бы лучше сейчас же выйти из вашей машины и уйти, маска там или не маска. И вам тоже, причем в другую сторону.

Салливан сел на кровать.

– Я знаю одно место, где статическое психополе заглушит сигнал яйца. В этом я уверен. Там наверняка найдется шланг, чтобы смыть все лишнее. – Она не производила впечатления безумной, а он устал, многократно прокручивая в уме одни и те же мысли. – Я думаю, что нам лучше держаться вместе.

– Вот, значит, как думает Питер Салливан. – Она прошла мимо него, села на пассажирское сиденье и оглянулась. – Ладно, на некоторое время. Но, по крайней мере, давайте сделаемся движущейся целью. – Она посмотрела в ветровое стекло и замерла.

Салливан встал и торопливо полез на водительское место, держа ключ в руке.

В нескольких ярдах от переднего бампера стояли, неловко переминаясь с ноги на ногу и уставившись на машину, несколько человек. Салливан точно знал, что всего несколько секунд назад на стоянке не было никого, кроме его и Элизелд.

– Призраки, – коротко сказал он и включил двигатель. – Новые, вызванные к существованию нашими перекрывающимися аурами. – Он включил фары, и фигуры закрыли бледные лица тощими просвечивающими руками.

Он нажал на кольцо гудка, и фигуры покорно начали отступать в стороны. Одна из них, маленькая девочка, двигалась медленнее, чем остальные, и когда он включил сцепление, ему пришлось круто вывернуть руль, чтобы объехать ее.

– Чертова пигалица, – пробормотал он, вдруг задохнувшись. Дорога наконец освободилась, и он покатил к Оушен-бульвару.

Элизелд потянула через плечо ремень безопасности и со щелчком вставила язычок в прорезь замка.