Последний звонок

Улыбка не вписывается в озвученный текст и Николай Павлович уже явно чувствует какой-то подвох.

– Ну да, – опершись подбородком на ладонь, вглядывается в ее лицо – Матовое. У тебя скоро глаза разъедутся

оттого, что строишь кому-то глазки.

Вера удивляется.

– Как ты увидел? Спиной что-ли?, – потом оборачивается, видит отражение в витринном стекле части зала и хмыкает.

– Ну, ты прямо Штирлиц…Просто он мне гримасы строил. Мне такие не нравятся. Тощий, да еще и усатый. Мальчишка.

Горин косится на витрину, частично закрытую соседкой, и различить толком объект интереса своей подруги ему не удается.

– А что, усы в чем-то мешают? – не удерживается Горин.

Вера поднимает глаза, опущенные к столу и, на этот раз удивляется.

– Почему?!

Горин пожимает плечами.

– Я то откуда знаю, – фыркает Вера. – Как-то не удавалось попробовать.

Горин улавливает пугающие нотки в ее голосе. Можно было наклониться к ней и шепнуть что-нибудь приятное на ушко, но он почему-то этого не делает.

Вера наверное тоже испытывает какое-то раскаяние, потому что наклоняется к нему сама.

– Пригласи меня. Музыка спокойная, какую ты любишь…

Горин откладывает взятую было вилку, с недоверием смотрит в ее лицо. Вера тянет его за рукав. Ни одного взгляда за его спину. Он поднимается и ловит нырнувшую к нему в объятия женщину. Музыка уже не кажется такой громкой и грубой. Горин прячет в ее приятно пахнущих волосах лицо, она обнимает его шею руками и прижимается всем телом. Неожиданно сильно и настойчиво.

– Верочка, пощади меня, – шепчет он ей на ухо.

Она смеется и еще плотнее прижимается так, что он ощущает каждый изгиб, каждую впадинку ее горячего молодого тела.

– Мне кажется, я кое-что чувствую, – шепчет она.

– Тебе кажется, – снова неудачно бормочет Горин.

К столику возвращаются вместе. Соседки взглядами выдают свой интерес к ним. Очевидно и прерванный разговор велся на определенную тему. Можно догадаться какую. Разница в их возрасте видна со стороны…

Устроившись, он замечает, что Вера села не сразу.

– Давай поменяемся местами, – неожиданно предлагает она.

– Да ну, глупости, – почему-то возражает он.

– Он мне надоел, – оправдывается Вера. – Налей мне коньяку. Немного.

Горин медлит с минуту, но выполняет ее просьбу. Затем наливает себе, переводит взгляд на лицо девушки, собираясь что-то сказать, но тут же забывает слова – выражение лица Веры отражает какую-то настороженность.

– Можно пригласить вашу даму? – слышит он над

головой петушиный голос.

Горин пожимает плечами и сосредотачивается на своем антрекоте. Кусок попался жестковатый и пока он разделывается с ним Вера уходит. Горин опускает руки, смотрит на ее опустевший стул и не может припомнить спрашивала ли она его разрешения. А может и спрашивала, сквозь возникший шум в ушах можно и не понять. Никогда ему не приходилось слышать настолько неприятный голос…

Горин пытается уловить нить разговора своих соседок, но обрывочные фразы непонятны. По возрасту они похожи на студенток и явились сюда чтобы отметить какое-то событие, может быть окончание сессии. Он напрягается, чтобы сообразить в какой период сдаются экзамены в учебных заведениях, но уже не может вспомнить, когда это происходило в его студенчестве, да и что вспоминать, сейчас все по другому – каждое устанавливает свои правила и порядки. Еще эта музыка навязчивая и бесконечная. Может быть кто-то заказал повтор?… Обе девицы накрашены и одеты наверное модно. Возможно они никакие и не студентки а просто вышли на охоту, хотя по поведению не похоже. Скорее всего у кого-то из них день рождения. Наверное у сероглазой с русыми волосами, она держится немного торжественно. Или просто редко бывает в таких заведениях… Странно, музыка уже смолкла, а Веры все нет… Горин с трудом удерживается, чтобы не оглянуться. В конце концов она может отправиться в туалет. Объяснимая и естественная ситуация… Вторая, темноволосая, с маленькими черными глазками лениво ковыряется в тарелке. Наконец шорох стула Веры извещает о ее возвращении. Горин поднимает глаза на ее разгоряченное лицо и пытается улыбнуться.

– Зачем ты разрешил пойти с ним? – выпив почти фужер освежающего напитка спрашивает она. Спрашивает скорее с любопытством.

– Думал, ты поставишь его на место.

Она рассеянно смотрит куда-то мимо, затем принима-

ется за свое блюдо.

– Я же не знала…

Горин наливает себе коньяк.

– Ты что, обижаешься?

– Я не имею на это права.

– Значит обижаешься, – определяет Вера. – Не буду я больше танцевать ни с кем.

– Я вовсе тебе этого не запрещаю…

Горин ненавидит себя за собственное блеяние, но понимает, что, теперь все, что бы он ни сказал, никак не повлияет на назревающую ситуацию. И что бы ни сделал, тоже…

К соседкам выруливает какой-то южанин, что-то предлагает им, возможно, пытается пригласить на танец. Видимо не получив согласия уводит из-за другого столика полненькую блондинку. Соседки оживляются.

– Ты мне почему-то не рассказываешь о себе. Твоя дочь еще не вышла замуж?

Горин с удивлением оглядывается на нее.

– Нет.

– А пора бы.

– Зачем торопиться с этим? Ты же не решаешься, -

бормочет он.

– А никто не берет, – ухмыляется Вера.