Последним ударом сердца (СИ)

Олеся взглянула ему в глаза и тут же утонула в зеленых омутах.

– Да, определенно, такая ты возбуждаешь меня больше.

Она потянулась вперед, прямо к манящим губам говорившего.

– Нет, милая, – остановил Орлов. – Сегодня я хочу взять тебя по-другому.

Он развернул ее обратно к стене и чуть наклонил вперед, заставив опереться ладонями о прозрачную поверхность.

– Смотри, дорогая, – томно прошептал ей на ухо. – Я знаю, тебе нравится наблюдать.

Олеся лишь кивнула и как прилежная девочка принялась внимательно следить за парочкой. Вячеслав тем временем неторопливо освобождал ее от одежды. Не снимая, разрезая ткань в нужных местах. Но так было даже лучше, быстрее. Зудящая от желания кожа, мечтала о прикосновениях.

– Наслаждайся процессом, а я пока продолжу. Своей неуместной вспышкой ты не дала мне рассказать сказку до конца.

За стеной на кровати сплелись в объятьях два обнаженных тела. Дмитрий, расположившись сверху, ритмично вбивался в партнершу. Олеся видела, как на его спине перекатывались мышцы, как напрягались аппетитные ягодицы. Но и женщина не оставалась неподвижной куклой. Крепко обхватив ногами его бедра, она извивалась под ним, подмахивала задом, позволяя ему войти как можно глубже.

Заныло в паху. Олеся проглотила вязкую слюну и облизала пересохшие губы. Сцена будила воображение, заставляя ее еще больше распаляться, вожделеть того же, жаждать наполненности.

Горячие ладони легли на поясницу. Смирнова со стоном прогнулась в спине, беззастенчиво выставляя себя. Вот только Орлов не спешил удовлетворять ее желание и лишь поглаживал ягодицы. Пальцы скользили по коже, невыносимо близко подбирались к чувствительному месту и обходили его стороной.

– Полукровки были всегда.

Бархатный голос обволакивал и ласкал. Если бы могла, Олеся закрыла глаза, но Вячеслав запретил.

– Так уж получалось, что человеческие самки вынуждали терять головы многих моих соплеменников. В общем-то, ничего страшного, если бы дети от этой связи рождались нормальными. Но, к сожалению, такого не происходило. Человеческая ДНК не давала гену аласторов полностью развиться. На свет появлялись недоделки. Вступив во время стадии «куколки» на путь изменений, большинство ее просто не переживало. Некоторые, такие как я, получали возможность добывать энергию, но вот с усвоением возникали проблемы. Не отдав телу питательных элементов, сила просто-напросто изливалась наружу. Полукровка погибал от голода.

Наконец, его пальцы скользнули между бедер и проникли во влажную жаркую глубину. Олеся вскрикнула, задыхаясь от пронзившего ее наслаждения.

– Другие, наоборот, были в состоянии переваривать пищу, вот только не имея достаточного количества щупов, извлекать ее из человеческого тела не могли. И опять-таки загибались от истощения. Мой дед знал об этом и успел подготовиться. Нашел подходящего для меня партнера и провел ритуал объединения. По сути, он слепил из двух недосуществ одну полноценную особь. Так два маленьких уродца встретились – появились брат и сестра Орловы. Слава и Дана.

Олеся слушала, но не слышала, не понимала, не хотела понимать. Вся ее сущность сосредоточилась на маленьком бугорке плоти между ног, что ласкали умелые пальцы Орлова. Вдруг он прекратил свои действия и убрал руку. Смирнова всхлипнула от ощущения потери и подалась назад. Но ей не позволили, удерживая в том же самом положении. Через мгновение она и не захотела отстраняться, почувствовав долгожданное давление. Вот только обрадовалась Олеся слишком рано – Вячеслав не спешил проникнуть внутрь, лишь дразня, поглаживая вход.

– Я – рот Даны, она – мой желудок. По отдельности существовать мы не можем. Вечно связанные, несовершенные, жалкие. Посмешище наших семей. Но мы знаем, как это исправить. Как стать раздельными, чтобы соединиться уже по-другому. Ни как брат и сестра, ни как позорные недоделки, а как любящие друг друга существа.

Вячеслав резко ворвался внутрь. Олеся взвыла от восторга, еще больше открывая себя для него, чтобы вобрать, обхватить внутренними мышцами и никогда не отпускать.

– Знаешь, каково это каждый раз смотреть, как она отдается другому? – без жалости тараня ее плоть, рычал Орлов.

Но Смирновой и не нужна была жалость. Только обещание, что он не остановится, будет обладать ей вечно.

– Наблюдать, как она исполняет все желания незнакомца, чтобы я мог испить его похоть. Видеть ее в чужих объятьях и понимать, что ничего, кроме поцелуя, тебе не светит. Да и этот поцелуй лишь жалкая пародия на настоящий. Он не несет ей наслаждения и нужен только для того, чтобы произвести обмен энергиями. А главное, знать, что между ненавистным для нас обоих существованием и счастьем стоит жалкий человечишка.

Вячеслав вновь схватил ее за волосы, вынуждая поднять голову. Затуманенным взором Олеся посмотрела на стену и не сразу поняла, что видит. За прозрачной преградой Дмитрий брал Дану точно так же, как сейчас это проделывал с ней Вячеслав, будто парочка напротив была лишь их отражением.