Последствия неустранимы

- Утаивать мне совершенно нечего. Не могу понять, что за загадка случилась. В субботу Олег Туманов рассказал по телефону о смерти Саши, а в воскресенье утром принесли телеграмму... - Софья Георгиевна выдвинула из-под журнального столика небольшой ящик и подала Бирюкову телеграфный бланк. - Это же телеграмма... с того света. Мистика какая-то, честное слово...

Антон прежде всего обратил внимание на телеграфные данные. Телеграмма номер 245 была отправлена из Николаевки Крымской области в субботу, в 18 часов 10 минут по московскому времени. В ней сообщалось: "Долетел благополучно целую Саша".

- Николаевка - это поселок на берегу моря. Кажется, в сорока километрах от Симферополя, как говорил Саша. Там есть пансионат "Солнечный", куда у Саши была путевка, - пояснила Головчанская. - И вот... по совершенно непонятной для меня причине Саша вместо Крыма оказался на даче Туманова...

- Попробуем это выяснить, - предложил Антон. - Что вам известно о Тумановых?

Головчанская опустила глаза, задумалась:

- Олег прекрасный человек. Саша постоянно восторгался им. Говорил, что такого золотого шофера трудно найти. Да и мне самой часто приходилось ездить с Олегом. Иногда даже неловко было обременять его, но Олег ни разу не высказал ни малейшего намека на неудовольствие. Бывало, извинюсь, а он только рукой махнет: "Пустяки!" Жену его, Надю, знаю меньше. Но и она, по-моему, очень милая женщина...

- Мог Александр Васильевич заночевать на даче Тумановых без их разрешения, если дверь домика, скажем, по каким-то причинам оказалась не заперта?

Софья Георгиевна едва заметно пожала худенькими плечами:

- Разумеется... Но зачем это? Проще прийти домой, чем тащиться с вокзала в кооператив.

- Допустим, что Александру Васильевичу идти домой не хотелось...

- Почему?

- Ну, скажем, он поругался с вами перед отъездом.

Головчанская кинула на Антона короткий взгляд:

- Мы с Сашей никогда не ругались. И вообще не могу понять... почему Саша в пятницу вечером не уехал в Новосибирск, остался ночевать здесь.

- Сколько он взял с собою денег на дорогу?

- Не знаю. Саша никогда не отчитывался.

- В таком случае, сколько оставил вам?

- Точно не помню... Что-то около трехсот пятидесяти рублей.

- То есть все свои отпускные. На какие же средства он рассчитывал проводить отпуск?

- Н-не знаю.

- Может, со сберкнижки взял?

- Смешно сказать, но мы с Сашей не пользовались услугами сберкассы. Софья Георгиевна как-то неестественно улыбнулась и опустила глаза. Стыдно сознаться, большинство вещей нами куплено в кредит и на деньги, занятые у родственников.

Ответ показался Антону неискренним, однако он не подал виду. Какое-то время Софья Георгиевна сидела молча, нахохлившись, словно замерзающая птица. Потом слово за словом разговорилась.

Биографии Софьи Георгиевны и Александра Васильевича оказались схожими. Выросли в крестьянских семьях. Закончили сельские школы, затем институты. Она училась в сельскохозяйственном со специализацией ученого-агронома, он - в строительном. Правда, Александр Васильевич между школой и институтом отслужил в армии. Познакомились уже после ученья здесь, в райцентре. Быстро поженились. Через год родился сын - Руслан, который нынче начинает первый в своей жизни учебный год.

Упомянув о сыне, Софья Георгиевна достала из пришитого к халату кармана стеклянную пробирочку с нитроглицерином. На ее глазах навернулись слезы, и она дрогнувшей рукой судорожно бросила в рот маленькую белую таблетку.

Антон Бирюков не мог переносить женских слез и сейчас в душе желал одного, чтобы Головчанская не разрыдалась. Мало-помалу Софья Георгиевна пришла в себя. Она даже скривила посиневшие губы в вымученной улыбке, тихо вздохнула:

- Вот, собственно, и вся жизнь кончилась...

Бирюков мимолетно скользнул взглядом по ярким обложкам лежащих на столике журналов. Собираясь с мыслями, сделал затяжную паузу.

- Врачи установили, от чего умер Саша? - вдруг спросила Софья Георгиевна.

Антон раздумывал одно мгновение:

- От гранозана.

- Что?.. Не может быть...

Головчанская, словно удерживая рвущийся наружу крик, зажала ладонью рот. Бирюков посмотрел в ее расширившиеся, как от ужаса, глаза и заговорил:

- Понимаю, вам очень нелегко, но для раскрытия преступления, если оно в действительности имело место, дорог буквально каждый час. Поэтому я и пришел к вам, чтобы...

- Сашу отравили!!! - не дав договорить, истерично выкрикнула Софья Георгиевна.

Снизу по лестнице застучали частые детские шаги. Прибежав в комнату, мальчик испуганно прижался к матери и скороговоркой стал ее успокаивать:

- Мамочка, ну ты чего? Мам, ты ведь утром говорила по телефону, что с таким богатством мы не пропадем. Мамочка, ну ты чего?..

Головчанская ошеломленно уставилась на сына:

- Руслан!.. Во-первых, нехорошо подслушивать разговоры, во-вторых, не вмешивайся, когда говорят старшие! В-третьих, немедленно беги вниз и займись делом!

Насупившись, мальчик послушно вышел из комнаты. Головчанская закрыла лицо ладонями:

- Нелепость! Какая непростительная нелепость...

Бирюков сделал вид, что не придал словам мальчика серьезного значения: