Послевоенное кино

И так — от недели к неделе, из лета в лето. А сколько записей о том, как красил кому-то крыши: Дорошенко Толе, мельнику, Ване-заправщику, на аптеке, в колхозе, у Иващука, у бухгалтера, опять у мельника… Работы по саду — это как бы уже не в ряду крестьянских занятий, это и дачникам сподручно. Но надо в счёт принять, что ведь и колхоз не дремлет, раз от разу напоминает старикам о своём существовании призывами на субботники — на уборку буряка, на кукурузу ту же, на картошку и подсолнух. А откажешься, то, глядишь, и тебе откажут на будущую весну в полевых десятинах.

Одна из последних записей, которые я читал, относится к концу 1990 года.

«14 декабря началася по-старому зима. До 5 гр. тепла, проходят дождики и туман давит кислород до земли. С дня Николы 19 декабря мороз до 10 гр. и снежок. Слава Богу, лучше, чем грязь и дождь».

В марте 92-го, когда Тамару приехали хоронить, я видел дядю Колю в последний раз. Он как раз побриться собрался перед тем как выйти на проводы соседки и, узнав меня, входящего в хату, воскликнул:

— О! Вот ты меня, Юра, и побреешь. А то рука трясётся, ещё порежусь.

На дворе перед Тамариным домом, где уже толпился народ, он сидел на табуреточке, в зимнем пальто и тёплой ушанке. Но сидел как-то поодаль и, не дождавшись выноса, поплёлся один к себе. Всю жизнь не любил он смотреть на покойников.

В октябре того же года его самого не стало. Отец мой приехал из Москвы, чтобы проводить старшего брата на перешорскую кладбищенскую гору.

Обретённая ещё в детстве благодать веры вернулась к дяде Коле в пожилые его годы. «Перед Пасхой надо пойти на кладбище, привести в порядок могилки и поклониться нашим родным, — рассказывает он мне в одном из писем. — Через пять дней Пасха, думаю поехать в Одессу святить Пасху, там в соборе есть пять священников и большой хор до 200 душ». А в одном из дневниковых блокнотов сообщает, что в той же Одессе, освятив пасхальные куличи, не удержался и купил билет в кино. Но больше про кино нигде ни строчки.

Вот и доходит теперь до меня, с великим, правда, запозданием: а ведь, действительно, они — дядя Коля с тётей Ниной, тётя Лиза с дядей Ефимом — никогда при нас с Мишей в кино не ходили. Вообще, взрослых в мардаровском клубе как бы и не было вовсе. Кино почти сполна отдавалось ими на откуп нашему поколению, народившемуся перед войной или после неё. А им было не до этого роскошества, их занимали другие заботы. Они надеялись, что уж для нас-то наступит совсем иная жизнь, полная музыки, света, радости, любви.

И они радовались за нас, видя, что эта их надежда вроде бы начинает сбываться.