Посмотри в мои глаза

Про себя я истерически усмехаюсь. Беспокойство обо мне и Кирилл Гордеев – понятия, которые вряд ли еще когда-либо пересекутся. Могу себе представить, какое удовлетворение он испытывал, дурача меня за сегодняшним обедом!

– Кирилл сказал, что ты задержишься в Москве, – продолжает дядя воодушевленно. – Не торопись возвращаться, ладно? В школе у тебя каникулы, а Москва стоит того, чтобы ее посмотреть.

– Я переживаю, что за вами некому ухаживать, – мягко напоминаю я.

– Брось! В клинике обо мне хорошо заботятся. А вы с Кириллом используйте это время, чтобы разобраться в своих отношениях. Вы оба заслуживаете еще одного шанса.

Я, конечно, всегда знала, что дядя испытывает особую симпатию к Гордееву, но не ожидала от него такого откровенного сводничества – точно не после того, что произошло в прошлом. И пусть мне совсем не хочется разочаровывать его, я все же произношу:

– Между нами не осталось ничего, дядя Дима. Не питайте иллюзий, пожалуйста. Мы с ним договорились о сотрудничестве. На этом все. Через три недели я вернусь домой.

– Как скажешь, Лерочка, – отзывается старик. – Но ты все же приглядись к нему, ладно? Ты теперь свободна, и он, как я понимаю, тоже. А такая любовь, какая была у вас, не проходит бесследно.

Попрощавшись с дядей, я с минуту тупо сверлю глазами невидимую точку на стене, прокручивая в голове разговор. Вчера! Вчера, черт возьми, Гордеев принял решение спасти «Синичку»! А сегодня он с легкостью обвел меня вокруг пальца, вынудив согласиться на условия, которые ни на что не влияют. Ни на что и ни на кого… кроме меня самой.

Мой первый порыв – позвонить ему и высказать все, что я думаю о нем и его наглом вранье. Но, немного поразмыслив, я решаю, что мне самой нужно подготовиться к этому разговору. В прошлом я часто действовала на эмоциях, когда ситуация требовала холодного расчета. Если прошедшие пять лет и научили меня чему-то, так это терпению. Нужно подойти к новой встрече с Гордеевым с трезвой головой: если он думает, что я просто так проглочу его обман, то его ждет разочарова– ние.

Кипя от злости, в сердцах разрываю упаковку спагетти. Несколько соломинок падают на пол, нарушая идеальный порядок на этой идеальной кухне. Собрав их и выбросив в урну, я заставляю себя глубоко вдохнуть и выдохнуть. Прямо сейчас я ничего не решу, а готовка и выполнение механических действий по сервировке позволят мне немного успокоиться.

Через пятнадцать минут по кухне начинают разноситься ароматные запахи помидоров, оливкового масла и чеснока. Взяв себя в руки, я умудряюсь довести до конца задуманное и действительно приготовить сносный ужин. Ловко смешиваю томатный соус и спагетти, сглатывая набежавшую слюну, как вдруг громко хлопает входная дверь.

Я цепенею. Учитывая образ жизни Гордеева, это могут быть домработница, еще одна любовница или даже его ассистентка, но я почему-то знаю, что пришел он сам.

Глава 9

Кирилла я встречаю с каменным лицом, готовая к битве. Мои щеки пылают, сердце грохочет в груди, как отбойный молоток, а утихшая было ярость вспыхивает с новой силой.

– Ты обманул меня! – воинственно бросаю я, едва он переступает порог кухни.

На его лице, любовно вылепленном природой, не дергается ни один мускул, когда он не спеша проходит к столу и небрежным жестом вешает пиджак на спинку стула.

– И тебе здравствуй, – говорит спокойно.

– Ты пообещал дяде, что поможешь ему! – тоном обвинителя продолжаю я, взбешенная отсутствием реакции с его стороны.

– Кажется, это было частью нашей сделки, – иронично замечает он. – Так в чем же моя вина?

– Вчера! Ты пообещал ему вчера! – Мой голос срывается на крик. – Если бы я знала, то никогда бы…

– Но ты не знала, – перебивает он мою тираду. – И это все меняет, правда?

– Я не собираюсь выполнять условия, которые не имеют никакого смысла, – заявляю я, задыхаясь от возмущения.

Лицо Гордеева каменеет, а тяжелый взгляд прищуренных глаз пригвождает меня к месту.

– Кажется, ты забываешь, о чем мы с тобой договаривались, – чеканит он холодно. – К Панину наше соглашение не имеет никакого отношения. Ты дала слово мне. И я прослежу, чтобы ты выполнила свою часть сделки.

– Это не имеет никакого смысла!

Он пожимает плечами, как бы говоря, что ему на это наплевать.

– А твое слово имеет какой-то смысл? Ты знаешь, учитывая наше прошлое, я не удивлюсь, если нет. К тому же кто даст тебе гарантии, что я не откажусь от денежных вливаний в задыхающийся бизнес твоего дяди, если ты сейчас пойдешь на попятный? – уточняет он ледяным голосом. – Но ты, конечно, можешь рискнуть и попробовать.

– Ты сделал это нарочно, чтобы унизить меня. Ты просто… – Я не нахожу слов, чтобы подобрать определение его поступку. – Ты просто…

– Хоть одно оскорбление в мой адрес – и я заставлю тебя повторять его снова и снова, когда буду трахать тебя этим вечером, – жестко говорит он.