Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

В качестве доказательства своего утверждения автор сообщает: «В нашем распоряжении находятся официальные большевистские документы, которые разоблачают инспирированную большевиками легенду о “всепрощении”»[492]. Этими документами оказываются списки № 260 и № 261 «изменников родине, предателей, ставленников и пособников немцев, находящихся на временно оккупированной территории и скрывающихся в нашем тылу»[493]. Далее автор выборочно приводит фамилии с данными из этого списка. Он не жалел черных красок, рисуя будущее людей, попавших на страницы этих документов. Для пущей убедительности публикация была снабжена фотографиями списков. Подводя итог вышесказанному, пропагандист заключает: «Только дай им [сотрудникам НКВД. — Прим. авт.] волю, дай им победить, и они начнут страшную расправу над женщинами и стариками, над профессорами и доярками, над крестьянами и школьниками»

[494]. У сотрудника газеты «Доброволец» есть и рецепт, как избежать столь печальной участи: «К счастью, у большевиков еще короткие руки — Германская армия своей грудью защищает миллионы русских людей. И если мы не хотим погибнуть, если хотим помешать этой страшной резне, которую готовят большевики, мы должны у пулемета и у станка содействовать победе своих союзников»[495].

Такие материалы должны были побуждать «восточных добровольцев» и остарбайтеров[496]

сражаться или трудиться на благо Германии, если не из идеологических побуждений, то хотя бы из чувства страха за собственную жизнь. Подобные приемы были достаточно действенны. Отчасти это подтверждается стремлением многих бывших «власовцев» и «восточных рабочих» после войны избежать репатриации в Советский Союз[497].

Газета «Доброволец» оценивалась по-разному. Бывший коллаборационист Л.А. Самутин в своих мемуарах писал: «Эта газета заговорила с нами языком, который нам больше нравился и был при тогдашних наших настроениях нами приемлем. Главной особенностью этой новой газеты было то, что она умела говорить и писать между строк, давать напечатанным словам еще и другой смысл, который мы легко угадывали с нашей привычкой к эзоповому языку, выработанной нами еще дома, на советской родине». Самутин также отмечал, что «к материалам “Добровольца” большей частью относились с доверием»[498].

Одним из крупных региональных изданий РОА была газета «Доброволец», редакция которой располагалась по адресу: Псков, ул. Башенная, д. 46. С марта 1944 г., в связи с отступлением немецкой армии, она была эвакуирована в Ригу, где разместилась на улице Рихарда Вагнера, д. 57. Главным редактором газеты был Владимир Мухин, редактором, ответственным за сообщения из Северной России, — Григорий Хроменко. Внешне региональный «Доброволец» очень походил на одноименный центральный орган «власовской» печати. Он имел аналогичный формат и очень схожую верстку. Оформление заглавия «Доброволец» было идентичным, однако номер и дата выхода печатались другим шрифтом. Газета имела собственную нумерацию. Первоначально она выходила по субботам, а после передислокации в столицу Латвии — по воскресеньям.

При всей внешней схожести и аналогичности тематики псковско-рижского «Добровольца» с берлинским он не был его «клоном». На страницах региональной газеты публиковались авторские материалы и фотографии, уделялось внимание местным новостям. Даже лозунги, под которыми выходили некоторые номера, имели несколько иную эмоциональную окраску. Приведем в качестве примера некоторые из них: «Все силы на борьбу за нашу Родину — Россию!»[499], «Теснее сомкнем ряды в борьбе за счастье нашей Родины — России!»[500]

, «Напряжем все силы в борьбе за освобождение нашей Родины — России от ига жидо-большевиков!»[501], «Наш долг — до последней капли крови бороться за нашу Родину — Россию!»[502].