Посох заката

– Надо же, какие мы ученые… – насмешливо произнес начальник всадников. – А я тебя чуть было не зарубил сдуру. Похоже, тебе есть о чем порассказать, а?!

– Возможно, – в голосе отшельника была неприкрытая издевка. – Возможно, но вот сумеешь ли ты меня упросить? Ворам и разбойникам я сказок не рассказываю.

– Не беспокойся, сумею, – тон, которым начальник всадников произнес эти слова, был страшен.

– Да неужели?! – расхохотался отшельник.

Начальник всадников выхватил меч; лицо его исказила гневная гримаса.

– Человек, впервые заявивший что у земли не может быть хозяев, великий Санга Аланда Линард – давно мертв, – прошипел он. – Не знаю, кто ты, правнук или просто последователь – но ты безумец. Твой путь обречен, потому что все идеи твоего учителя рухнули, а сам он был изгнан королем после своей знаменитой речи, и теперь, когда от Оннерского Союза остался жалкий прах – теперь мое время. Мое!!! Потому что я принадлежу к младшей ветви правителей Голорской Империи, и в отличии от Линарда – я жив.

– Это поправимо, – усмехнулся отшельник, но начальник всадников, казалось, перестал его замечать: собственная речь пьянила его похлеще вина, приводя в неистовство. Он словно позабыл, где он и что с ним.

– …от имени королевства Рон, представляющего здесь тень Голорской Империи!.. – вещал он. – Мы пришли, чтобы окончательно втоптать в грязь все, что когда-то звалось Оннерским Союзом, все, что осталось от Джанхара – и тогда из возросшего королевства Рон возродится то, что дремлет веками укрывшись собственной тенью.

– Вынужден тебя разочаровать, красавчик, – негромко проговорил отшельник – но Курт вздрогнул от звуков его голоса.

Мельком взглянув на него, Курт вздрогнул еще раз и поспешил отодвинуться от своего попутчика. Линард был страшен. Казалось, до этого мига он сберегал себя и свой гнев в неких невидимых ножнах. Теперь он сдернул эти ножны единым движением – и Курт с трудом боролся с желанием завопить от ужаса и сбежать под защиту всадников. "Так вот как выглядит ярость настоящего воина, " – отрешенно подумал он. Враги казались желанным прибежищем – а ведь ярость была направлена не на него…

– Вынужден тебя разочаровать, красавчик, – медленно и со вкусом повторил отшельник. – Санга Аланда Линард жив. Я – Санга Аланда Линард!

И такая сокрушительная сила была в его словах, что грозный начальник всадников сломался в одну минуту. Он весь поблек, как бы выцвел, в его глазах метнулся страх. Он старался не смотреть на стоящего перед ним отшельника.

– Этого не может быть… – прохрипел он; на лбу его вздулись вены, лицо, казавшееся совершенно белым, вдруг пошло багровыми пятнами, потом на него опять возвратилась безжизненная белизна. – Не может быть… время… не…

– Может! – яростно возразил отшельник – и начальник всадников поверил. А поверив, умер. Совершенно самостоятельно.

– Ты… он… – прохрипел он с вытаращенными от ужаса глазами. – Зачем ты… явился…

Прохрипев свой заключительный монолог, он рухнул с коня и больше не поднялся.

– Магия! – заорал кто-то из всадников. – Чародейство! Колдун! – дружным хором поддержали его остальные.

Они натянули луки, и на Курта с отшельником обрушился дождь стрел. Впрочем, отшельник знал свое дело. Так что Курт мог спокойно стоять под смертоносным дождем и задумчиво наблюдать, как превратившийся в белое пламя меч в руках отшельника вершит невероятное чудо, сохраняя их жизни в целости и неоцарапанности.

Наконец стрелы перестали падать. Всадники опустошили свои колчаны. Пустить в ход мечи они не осмелились и растерянно топтались на месте. Сомнения и страх ясно читались на их обескураженных лицах. Человек, в одиночку отбивший такой ливень стрел – полно, человек ли он? И если с ним не справились стрелы, справятся ли мечи? Не лучше ли попросту отступить, сбежать… кому пользы будет от их бессмысленной гибели? Конечно, если бы командир был жив и приказал атаковать… они бы подчинились не задумываясь. Подчинились – и погибли бы, исполняя свой долг. Но командир убит, и некому отдать приказ к атаке. Командир убит – и некому повести их за собой. Командир убит… так может быть лучше… Но и на бегство не могли решиться эти бедняги: ведь командир убит… и некому отдать приказ к отступлению.

Приказ отдал Курт. К тому моменту его мирное существо до отказа переполнилось военными ощущениями, а крыша, которой у него отродясь не было над головой, уехала и не желала возвращаться обратно. Кажется, она эмигрировала. Так что теперь Курту было все равно – и при этом чудовищно свербело отколоть что-нибудь эдакое. Просто, чтобы было. Поэтому он выскочил из-за спины отшельника, выхватил из мешка посох и воздев его над головой громко рявкнул: «Бу-у-у!!!»