Посол. Разорванный остров

Как отметил в своём отчёте сыщик, он не имел возможности быть на дистанции слухового контакта. И услыхал только окончание диалога, заняв в кафе соседний столик. Речь шла о сумме вознаграждения за некую услугу, о которой просил японец. Сначала он предлагал 500 франков, потом повысил ставку до 700. Получив решительный отказ, Асикага откланялся и покинул кафе.

Окликнув фиакр, японец назвал вознице адрес, и тот повёз его через весь Париж в Сен-Жермен. Сыщик, разумеется, отправился следом. Фиакр довёз японца до нужного ему дома, там вознице было приказано ждать, а Асикага поднялся в мансарду. Воспользовавшись его отсутствием, сыщик предъявил вознице фальшивый полицейский жетон и выяснил, что японец разыскивает здесь некоего Франсуа Буффье, бывшего пехотного сержанта французской армии. Его имя и адрес были записаны на клочке бумаги, которую японец показывал вознице фиакра. На той же бумаге было записано ещё одно имя, однако – тысяча сожалений! – возница его не запомнил.

Японец довольно скоро вышел из дома в сопровождении человека, которого искал. Оба уселись в фиакр, и вознице было велено ехать к ресторанчику папаши Годара – адрес назвал ему на сей раз француз.

Сыщик на своём фиакре обогнал экипаж преследуемых, и успел занять в ресторанчике Годара столик. Однако японец и Буффье, видимо, успели о чём-то договориться ещё по дороге и за столиком говорили только о сумме вознаграждения. Согласие было достигнуто довольно быстро, и Асикага, оплатив заказанный французом обед и целую батарею бутылок вина, откланялся. Следующая встреча, как отметил сыщик, была назначена через два дня, в этом же ресторанчике.

Несмотря на скоротечность встречи японца с французом, сыщик успел нанять уличного оборванца – карманного воришку. И тот сумел ловко вытащить из кармана Асикага выглядывающий оттуда клочок бумаги. На бумаге, кроме имени и адреса Буффье, были записаны ещё два имени – Жана Мерлина и Фредерика Валетта[63]. Как предположил голландский сыщик, они тоже были военными.

Отчёт сыщика содержал и короткую справку по Жюлю Брюне. Ему 48 лет, профессиональный военный, не женат. Родился в Восточной Франции, в Эльзасе. Обучался военному ремеслу в Политехнической школе по артиллерийской специальности. В 1862 году оставил службу в полку, завербовавшись в команду военных инструкторов, направлявшихся в Мексику. Пробыл там пять лет, вернулся во Францию в чине капитана, и сразу же в составе французской военной миссии под командой атташе Шарля Сюльписа Жюля Шануана был направлен в Японию, где пробыл два года.

Вернувшись на родину, Жюль Брюне сразу же попал на театр военных действий – Франция вела войну с Пруссией. Воевал недолго, был пленён. После поражения Франции был отпущен. Во время Парижской коммуны участвовал в её подавлении. Сейчас, благодаря протекции бывшего командира французской миссии в Японии, получил скромную должность в военном министерстве.

Буффье живёт на съёмной квартире один, получает небольшую военную пенсию и доходы от какой-то небольшой недвижимости в провинции. Раз-другой в месяц встречается с полковыми друзьями, по этому поводу закатываются шумные пирушки далеко за полночь. Друзьям жалуется на маленькую пенсию и мизерные доходы.

Что же касается двух французов, чьи имена были записаны на выкраденной у японца бумажке, то сведения о них сыщики обещали собрать в ближайшее время. Исходя из возраста и упоминания военного прошлого этих людей, речь, скорее всего, также идёт о наёмниках, которые вполне могли быть в составе французской миссии в Японии.

И здесь японский след, отметил Берг. Асикага разыскивает в Париже бывших наёмников и что-то у них просит. Что же именно?

Как могли вообще пересечься в Японии несколько лет назад интересы моряка Эномото с интересами французских пехотинцев и артиллеристов? Стоп!

Пытаясь восстановить в памяти давний разговор с Эномото, Берг с силой потёр обеими руками лицо. Стоп – было что-то ещё в том разговоре!

Да, японец произнёс тогда фразу, которая показалась Бергу любопытной и необычной. Эномото тогда сказал, что французы оказались специалистами не только в военном ремесле, но и в идеях парламентаризма. Удивлённый Берг даже переспросил: в каком смысле? Какая могла быть связь у самурайской Японии с европейским парламентаризмом? Эномото тогда не ответил – лишь погрузился в своё отрешённое молчание, а потом, после паузы, заговорил о чём-то другом.

Берг вздохнул: досадуй не досадуй – теперь ничего не попишешь. Эномото сейчас в Петербурге, а он здесь, в Париже. Не спросишь! Даже и была б возможность спросить – упрямый японец вполне может и не ответить. И он принялся дочитывать отчёт.

Расставшись с Буффье, японец вернулся в свою гостиницу, предупредив тамошнюю обслугу, что ожидает гостя. Этого посетителя велено было сразу же проводить в занимаемый номер.

Гость вскоре явился, и был препровождён к японцу. Посетитель пробыл у Асикага недолго и уже через десять минут покинул гостиницу. Один из сыщиков остался в гостинице продолжать наблюдение за японцем, второй поехал за посетителем.