Посол в Париже. Воспоминания

Во время провалившегося наступления генерала Нивеля, ценой огромных потерь, первая русская бригада 16 апреля 1917 года освободила деревню Курси, окончательно положив конец ее оккупации немецкими войсками. Я узнал историю освобождения Курси из уст Марка Буксена, директора Исторического музея Реймса, который очень много сделал для того, чтобы увековечить память о Русском экспедиционном корпусе в Шампани. Еще в 20-е годы их память увековечили русские эмигранты, покинувшие Россию после революции 1917 года. В Сен-Илер-ле-Гран с этого времени находится русское военное кладбище, где нашли свой последний покой 915 солдат и офицеров Экспедиционного корпуса. Каждый год на Пасху на кладбище проводится церемония, чтобы почтить их память, в которой участвуют представители местных властей. В качестве посла я всегда стремился принимать участие в этой волнующей церемонии.

Путешествуя по Франции, я всегда замечал в центре каждого города и даже маленькой деревни памятник всем уроженцам этих мест, погибшим во время Первой и Второй мировых войн. Принимая делегации российских ветеранов войны, я всегда показывал им эти памятники и говорил, что было бы хорошо, если бы такие же памятники стояли в центре наших городов и сел. Во время обеих мировых войн Россия понесла самые тяжелые потери. И через семьдесят пять лет после окончания Второй мировой войны почти четыре миллиона человек в России по-прежнему числятся пропавшими без вести.

Историческая несправедливость – сколько их знала моя страна на протяжении XX века! Конечно, я не мог исправить все, но есть по крайней мере одна, и не самая маленькая, которую я очень хотел исправить.

Я уже упоминал о памятниках Русскому экспедиционному корпусу во Франции. Их как минимум семь, пять из которых возведены при моем непосредственном участии. В России же до последних лет не было ни одного. И это при том, что во время Первой мировой войны в России погибло более трех миллионов человек, больше, чем во Франции.

И тогда я собрал своих друзей, князя Александра Трубецкого и Никиту Лобанова-Ростовского, представителей исторических родов России, и предложил им написать письмо президенту Владимиру Путину с просьбой установить в Москве памятник в честь героев Первой мировой войны. Друзья сразу поддержали мою идею, и мы принялись за работу. Готовое письмо нужно было отправить таким образом, чтобы оно оказалось на столе у президента. Я взялся за эту деликатную задачу и 19 июня 2012 года получил письмо от главы администрации президента Сергея Иванова: «Президент Путин одобрил ваше предложение установить в Москве памятник воинам, погибшим во время Первой мировой войны». 1 августа 2014 на Поклонной горе, в Центре русской воинской славы, где Наполеон в сентябре 1812 года тщетно ожидал делегацию москвичей с ключами от города, президент Владимир Путин в присутствии Александра Трубецкого и Никиты Лобанова-Ростовского торжественно открыл памятник нашим воинам, погибшим в Первой мировой войне, работы известного российского скульптора Андрея Ковальчука. Я смотрел эту церемонию по телевизору в моем рабочем кабинете в Париже и думал, что когда-нибудь мои дети, проходя мимо этого памятника, вспомнят о своем отце.

У меня также есть воспоминания о необычных ситуациях, в которых я оказывался во время своей работы в Париже, как, например, о моем выступлении в ложе Великого Востока Франции, самой старой и крупной французской масонской ложе.

Насколько мне известно, я был первым послом моей страны, которого пригласили выступить перед масонами. Во времена Советского Союза масоны считались подозрительными людьми и общаться с ними было не принято. В самом начале моей дипломатической карьеры в 1971–1972 годах я познакомился в Париже с бывшим российским дипломатом Константином де Грюнвальдом, автором многих очень интересных книг по истории России, в частности, «Три века российской дипломатии» и «Франко-русские союзы». Мы понравились друг другу. Однажды он пригласил меня к себе домой, чтобы дать мне несколько книг, которые ему больше не были нужны. Я помню, что среди этих книг оказалось что-то вроде руководства для начинающего масона. Константин де Грюнвальд сказал мне, что он был членом масонской ложи. Но вскоре он покинул этот мир, и наши отношения не получили дальнейшего развития.