Посошок

Я люблю посмотреть, как купается луна в молоке.А вокруг столько звезд! Забирай хоть все — никто не берет.Значит, крепче стал лед. Мерзни, мерзни волчий хвост на реке!Нынче — славный мороз. Минус тридцать, если Боб нам не врет.Я устал кочевать от Москвы до самых дальних окраин.Брел по горло в снегу. Оглянулся — не осталось следа.Потеснись — твою мать! — дядя Миша, косолапый хозяин!Я всю ночь на бегу. Я не прочь и подремать, но когдаЯ спокойно усну, тихо тронется весь лед в этом миреИ прыщавый студент — месяц Март трахнет бедную старуху-Зиму.Все ручьи зазвенят, как кремлевские куранты Сибири.

Вся Нева будет петь. И по-прежнему впадать в Колыму.

Петербургская свадьба

Т. Кибирову

Звенели бубенцы. И кони в жарком мыле.Тачанку понесли навстречу целине.Тебя, мой бедный друг, в тот вечер ослепилиДва черных фонаря под выбитым пенсне.Там шла борьба за смерть. Они дрались за местоИ право наблевать за свадебным столом.Спеша стать сразу всем, насилуя невесту,Стреляли наугад и лезли напролом.Сегодня город твой стал праздничной открыткой.

Классический союз гвоздики и штыка.Заштопаны тугой, суровой красной ниткойВсе бреши твоего гнилого сюртука.Под радиоудар московского набатаНа брачных простынях, что сохнут по углам,Развернутая кровь, как символ страстной даты,Смешается в вине с грехами пополам.Мой друг, иные здесь. От них мы недалече.Ретивые скопцы. Немая тетива.Калечные дворцы простерли к небу плечи,Из раны бьет Нева. Пустые рукава.

Подставь дождю щеку в следах былых пощечин.Хранила б нас беда, как мы ее храним.Но память рвется в бой. И крутится, как счетчик,Снижаясь над тобой и превращаясь в нимб.Вот так скрутило нас и крепко завязалоКрасивый алый бант окровленным бинтом.А свадьба в воронках летела на вокзалы.И дрогнули пути. И разошлись крестом.Усатое «Ура!» чужой, недоброй волиВертело бот Петра в штурвальном колесе.Искали ветер Невского да в Елисейском полеИ привыкали звать Фонтанкой — Енисей.

Ты сводишь мост зубов под рыхлой штукатуркой,Но купол лба трещит от гробовой тоски.Гроза, салют и мы! — и мы летим над Петербургом,В решетку страшных снов врезая шпиль строки.Летим сквозь времена, которые согнулиСтрану в бараний рог и пили из него.Все пили за него — и мы с тобой хлебнулиЗа совесть и за страх. За всех. За тех, кого Слизнула языком шершавая блокада.За тех, кто не успел проститься, уходя.Мой друг, сними штаны и голым Летним садомПрими свою вину под розгами дождя.