Постигая прошлое (СИ)

Я стоял рядом, с обнажённым клинком и, пытаясь строить кровожадные рожи, размышлял, что буду делать, если Годун так и не начнёт говорить. Конечно, никаких положительных чувств к нему я не питал, но одно дело просто угрожать оружием, а вот пытать совершенно безоружного человека как-то рука не поднималась. Я всё же не палач какой-нибудь, ладно там в бою, когда понимаешь, что, либо ты врага, либо враг тебя. Но вот так…

— Всего я и сам не знаю, только та самая весть, опосля которой в нашем совете зашевелились, да забегали, издалека пришла. — морщась от боли, торопливо заговорил Годун, избавляя меня от возникнувшей дилеммы. — Немалые силы отправили реку перекрывать, но и в городе решили на всякий случай поглядывать, а лучшей, чем у меня, соглядатаев во всём Улье не сыщешь. Грамоту энту мне в совете чрез писаря выправили, а там уже…

— Об том мы уж знаем, ты давай об том чегой не ведаем. — перебил его бородокосый. — Што от нас надобно взаправду? Токмо не бреши то, чегой в энтой вашей грамоте писано!

— Об том сказывать при всех неможно. — Годун облизнул пересохшие губы и оглядев зал нервным взглядом, произнёс вмиг севшим голосом. — Даж из моих людей только четверо знают.

— А нам побоку энтакие тайны, да и шептаться тожить некогда, сказывай давай!

Годун ещё раз оглядел зал и по мученическому выражению лица можно было понять, какая борьба происходит у него внутри. С одной стороны, страх за разглашение информации, доступ к которой имели исключительно местные властьимущие. С другой опасные и злые мы. И если наказание за болтливость маячило хоть и вполне ощутимой, но пока ещё неблизкой перспективой, то мы вот они, совсем рядом. Особенно близок был Демьян, продолжающий держать Годуна за грудки на выпрямленных руках, припёртым к стене. Думаю, последний факт был особо весомым аргументом для принятия решения.

— Же-е-емчуг. — чуть не плача, протянул он жалобно.

— Чегой?

— Гонец принёс весть, что вы знаете, где жемчуг достать.

— Обнаковенный жемчуг? Ваши князьки там совсем рехнулись, такую бучу поднимать из-за жемчуга!

— Да не обнаковенный.

— А какой жешь?

— Ну, такой вот, другой… Ну, другой… смекаешь?! — Годун до последнего пытался не произносить вслух всей правды, хотя я сам, ещё после первых его слов о жемчуге, понял о чём идёт речь.

Бородокосый же в этом плане вдруг оказался крайне недогадливым, или же ему необходимо было услышать вслух о главном сокровище Улья? Но ведь тогда об этом узнает и остальная, присутствующая в зале, публика. Чтобы уберечь их от этого, не особо нужного, а, пожалуй, даже лишнего знания, я хотел вмешаться в диалог, но нервы у Годуна не выдержали.

— Да белый жемчуг! Белый! Понятно тебе, дурень старый?! — раздражённо выкрикнул он глядя лицо крёстному.

— Белый?! Как жешь такого?! — бородокосый был настолько ошарашен, что пропустил мимо ушей "старого дурня". Видимо, в его голове, наконец, начала разматываться цепочка событий, отправной точкой которых была встреча с моими названными товарищами из будущего и полученный от них белый жемчуг. Я то уже успел всё это осознать и сделать кое какие выводы.

Тем временем, после годуновского выкрика, в зале в очередной раз стихли звуки. Успевшие прийти в себя, побитые и раненные, выхаживаемые улыбчивой девчушкой, перестали ахать и охать, будто вмиг позабыв о своих ранах. Большая их часть замерла, ошалело выпучив глаза или даже приоткрыв удивлённые рты, несколько тихо перешёптывались. Сама же девчушка, сноровисто переквалифицировавшаяся из официанток в медсёстры, упустила из руки горшочек с лечебной мазью, да так удачно, что он приземлился прямиком на только что перебинтованную ногу очередного "пациента". Горшочек оказался довольно тяжёлым, так что и удар вышел ощутимо чувствительным, повязка в этом месте быстро начала пропитываться красным, но сам раненый отреагировал на случившееся, лишь едва заметно поморщившись.

— Да уж, Прохор… — негромко произнёс Медведь, но из-за стихших голосов, слова его слышны были всем. — Не стану я у тебя ничего выспрашивать. Одно скажу — вляпались вы, дальшее некуда! И ещё скажу другое — не сумею вам помочь теперича, хоть всего себя на то дело положу. Из-за белого жемчуга тута энтакое начнётся, и впрямь самому бы не пропасть…

— Разве оно бывает, белый жемчуг то?! Я думал то сказки, а оно эвоно как! — подал голос один из охранников. Но корчмарь взглядом заставил его прикрыть рот.

— Да я и сам, теперича, у тебя помощи не попрошу, и так, выходит, беду к тебе в дом привёл. — мрачно произнёс крёстный.

— Ничего, уж с энтой бедою управлюся, моё имя в этом городище тожить чего-то, да стоит. Но вам и впрямь уходить скорее надобно.

— Медведь, послушай меня. — вдруг оживился Годун и заговорил, затараторил. — Тем, что у себя в корчме их привечал, навлёк ты на себя гнев городского совета, но я помогу тебе избежать наказания. Ты не только сохранишь корчму и своё доброе имя, но ещё и преумножишь своё богатство, а то, глядишь и в Совете место выслужишь. Нужно только схватить этих пришлых, они же…