Постижение военного искусства

Начальник прусского генерального штаба, граф Шлиффен (1891—1905 гг.), через три года после своего вступления в должность в корне изменил план войны Германии. Он боялся затяжной войны и видел главный шанс победы Германии в том случае, если ей удастся сразу достигнуть решительного результата, по крайней мере на одном из своих фронтов. Главным противником Германии Шлиффену рисовалась не Россия, а Франция, с ее неутомимой жаждой реванша и лихорадочной погоней за усилением армии. Развитие промышленности Германии (Рурский и Саарский бассейны) также заставляло уделять западному фронту Германии доминирующее значение. Граф Шлиффен пришел к решению — собрать возможно большие силы в начале войны против Франции, нанести ей решительный удар, а против России ограничиться выделением ничтожного заслона, который после демонстративных действий должен отойти за Вислу. Восточную Пруссию граф Шлиффен приносил в жертву русскому вторжению даже в эпоху русско-японской войны и русской революции, когда силы русской армии были настолько ослаблены, что задачи обороны Восточной Пруссии были легко разрешимы весьма скромными силами.

На французском фронте мысль Шлиффена сосредоточилась на обходе через Бельгию линии французских крепостей, возведенных на Эльзас-Лотарингской границе. Примерно до 1901 года граф Шлиффен ограничивал обходное движение через Бельгию районом Бельгийского Люксембурга; правый фланг немецкой армии должен был проследовать только через небольшой выступ бельгийской территории между Люксембургом и Францией в общем направлении на Седан. Этот план был хорошо известен Бельгии и Франции, и в соответствии с ним было соображено стратегическое развертывание их армий. Между тем, граф Шлиффен, углубляя свою мысль, пришел к сознанию, что такой обход будет недостаточно глубок и связан с опасностью, что неприятель с фронта Мобеж—Шарлеруа—Номюр—Льеж ударит во фланг и тыл обходящих немецких армий. Поэтому уже свыше чем за 10 лет до начала мировой войны германский генеральный штаб принял твердое решение — расширить район своего обходного движения на 175 километров к западу, направляя правый фланг уже не на Седан, а на Лиль. Почти все германские силы должны были двинуться в Бельгию. Мец являлся почти левым флангом германского развертывания. Против французской границы должна была оставаться только одна слабая армия. Этот окончательный план Шлиффена, включавший в район германского обхода Брюссель и почти всю территорию Бельгии, уже, разумеется, существенно задевал интересы Бельгии, но, при известных меркантильных склонностях бельгийского короля Леопольда II, граф Шлиффен не терял надежды путем угроз, с одной стороны, и щедрых подачек, с другой — добиться того, что Бельгия ограничится платоническим протестом против нарушения ее нейтралитета и не окажет вооруженного сопротивления германским войскам.

План, который престарелый племянник великого Мольтке, Мольтке-младший, проводил в жизнь в 1914 году, и к которому приложил свою руку Людендорф, отличался от плана графа Шлиффена своей половинчатостью. Шлиффен, становясь на точку зрения наполеоновской стратегии, все приносил в жертву для того, чтобы сосредоточить на обходящем правом фланге германцев решительный перевес сил. Чтобы сокрушить Францию одним ударом, в район обходящего движения германцев должен был попасть и Париж. Чтобы добиться этой грандиозной цели, нужно было отказаться от всех других задач. Уголь Саарского бассейна, богатые области Эльзаса и Лотарингии, территория Восточной Пруссии, имеющая столь важное значение для прокормления Германии во время войны, — все это было чрезвычайно важно с точки зрения стратегии измора, борьбы за выдержку, и все это было ничтожно, если бы удалось в 40 дней раздавить Францию и принудить ее к миру. Шлиффен отказывался от защиты этих интересов, а Мольтке-младший и Людендорф стремились и осуществить план Шлиффена, и уберечь каждую пядь германской земли от неприятельского вторжения. Они являлись в одно и то же время представителями идеи стратегии сокрушения и стратегии измора, несовместимых по самой природе своей; чтобы обеспечить Лотарингию от французского вторжения, в ней пришлось оставить три лишних корпуса и два корпуса пришлось перебросить в Восточную Пруссию из числа вступивших уже в Бельгию войск. Правое крыло немцев, от силы которого зависел весь успех наступления, было ослаблено на 5 корпусов. Наличность их, без сомнения, изменила бы ход мировой истории — есть основания предполагать, что мир мог быть заключен французами уже в сентябре 1914 года.