Постижение военного искусства

Вероятно, это определение покажется многим чудовищным, так как открывает перед нами почти беспредельное поле для изучения. Но нас интересует еще в большей степени, чем проведение водораздела между стратегией и тактикой, подчеркивание огромной емкости понятия стратегия и зависимости стратегического решения иногда от очень далеких от узко-военной специальности соображений. Стратег не должен допускать, что в помещающемся над тактикой этаже его мышления потолок свисал бы слишком низко.

Чем больше мы будем знакомиться со стратегией так, как она обрисовалась в мировую войну, тем более мы проникнемся мыслью об огромных глубинах стратегического искусства, о чудовищной широте и емкости, которые должна иметь его теория, если только она не хочет сознательно идти на односторонность. Война — это политическое и социальное землетрясение.

Искусство вождя не может быть изучено по учебнику, так как это искусство заключается прежде всего в том, чтобы создать себе такой идейный пьедестал, с которого открывалась бы широкая точка зрения и видны были бы далекие горизонты. Это точка зрения преподана быть не может: каждый может претендовать возвыситься до стратегического понимания, подготовиться к задачам вождя только своими собственными усилиями. Ни в каких других отраслях самостоятельная научная работа не имеет такой важности, как при подготовке к ответственной политической или стратегической деятельности. Курс лекций по стратегии не может претендовать на большее, как на введение, на подготовку к самостоятельному изучению.

Учительницей политика или стратега может быть только сама жизнь, или ее отображение в истории. Глубокое критическое изучение опыта какой-либо войны, связанное с изучением решений, которые были бы сообразованы с современными условиями, многое может нам дать. Но эта работа будет протекать скорее и вестись успешнее, когда мы ознакомимся предварительно с теми методами, которые применялись великими пионерами стратегической мысли. Ознакомление с классическими писателями по стратегии будет несравненно полезнее преодоления какого-либо руководства: мы окажемся осведомленными, что и на каком пути изучения стратегии может быть достигнуто; прогулка в этом стратегическом арсенале даст нам представление о разнообразном оружии, которое имеется в распоряжении стратегической мысли и внимательный читатель сможет сознательно отнестись к выбору соответствующего для него метода исследования [...]

Если управлять — это значит предвидеть, то в стратегии управлять означает предвидеть далеко вперед. Когда-то вожди именовались пророками; Мольтке отчасти был пророком, предсказывая за четверть века до мировой войны ее характер и продолжительность. Всякое указание далекой цели заключает в себе элемент пророчества. И если нет более трудной и неблагодарной задачи, как пророчествовать, то такие же трудности и тернии представляет задача стратегии. В мировую войну военное ясновидение самых выдающихся вождей оказалось не на высоте.

Если бы задача изучения стратегии сводилась исключительно к тому, чтобы миллионам людей затрачивать свои силы и время на одоление премудрости, постичь которую удается единицам, то, может быть, не стоило бы и браться за это дело. Может быть, следовало бы ограничиваться отбором этих единиц, предназначенных для главного командования, и подвергать их особому научному режиму, как подвергают пчелы особому режиму особей, избранных быть матками...