Постмортем

— Не двигаться! Стрелять будем!

— Потрясающе, — прошипел Кассиан, но и ему досталось:

— И молчите!.. Любой лишний звук буду считать заклинанием!

Тальф покосился на ректора и увидел, что говорить ему и не надо — всё, что он думал о гвардии в целом и об этом офицере в частности, крупными буквами читалось на лице.

Вскоре посланник вернулся, и Тальфа с остальными пропустили внутрь — правда, с вооружённым эскортом. Чувствовать спиной пистолетный ствол было неприятно, но Тальф терпел — в отличие от Кассиана, который ворчал на молчаливых солдафонов.

— Тоже мне… Нашли опасных преступников! Только попробуйте меня убить, я с вами потом такое сделаю — до самого конца вселенной помнить будете!

В кабинете Вильгельма о покушении напоминал только слабый запах пороха — его впитали шторы, обивка кресла и бумага.

— Тальф! — Жози бросилась к некроманту, собираясь его обнять, но увидела, в каком состоянии его одежда, и отступила на шаг: — Пожалуй, в другой раз. Ох, я так рада, что вы живы…

— Ваше величество! — Кассиан отвесил церемонный поклон. — С вашего позволения я хотел бы узнать у первого министра, — с каждым новым словом в его голосе становилось всё больше яда, — что произошло на площади перед Мрачным замком и по какому праву гвардия вообще вторглась в Яму?

Вильгельм не моргнул и глазом:

— Время шло, ситуация накалялась, и её величество приняла решение провести спасательную операцию.

— Ни в коем случае не сомневаясь в способности её величества принимать решения самостоятельно, я бы предположил, что это умозаключение ей мог кто-то нашептать. Человек явно злокозненный и желающий рассорить королевский двор и Ковен.

— А что нам оставалось делать?! — взорвалась Жозефина, недовольная тем, что разговор проходит мимо неё. — Ничего не ясно, новостей нет, на площади толпа, а вы сидите там одни и ничего не делаете!..

Вильгельм позволил себе полуулыбку:

— Не знаю, в чём вы меня подозреваете, ректор, но, как видите, решение действительно приняла её величество. И если вам интересно, я его всецело поддержал. Альбрехт движется к Гримхейму и скоро будет здесь, а Ковен — единственная сила, способная его остановить, — занимается Тьма знает, чем, играет в политику и готовится к восстанию. Вы всерьёз надеялись, что двор останется в стороне?

— Мы всерьёз надеялись, что закон Карла Славного будет соблюдаться также неукоснительно, как и все четыреста лет его существования! — отчеканил Кассиан. — У нас всё было под контролем, и через несколько часов…

— И через несколько часов полк Альбрехта вышвырнул бы вас из замка, — перебил министр. — После чего граф фон Веттин провозгласил себя магистром, и они вместе явились сюда, свергать законную королеву.

— Всё было под контролем! — продолжал настаивать побелевший от ярости ректор. — А вы нарушили главный закон, регулирующий отношения двора и Ковена!..

— Если бы его не нарушили мы, его нарушили бы Альбрехт и фон Веттин, причём, очень скоро, — с лёгкостью парировал министр. — В чём дело, господин ректор? Мы вступились за вас и понесли серьёзные потери. Причём, прошу заметить, вступились несмотря на то, что вы, как руководители Ковена, потерпели сокрушительный провал — и это ваша благодарность?.. Вы ещё смеете выговаривать нам за это?

— Поразительный альтруизм с вашей стороны, — Кассиан стиснул зубы. В комнате на какой-то миг стало темнее. — Да, смею. Потому что, позвольте уж начистоту и без лишних реверансов, ваша цель мне видится не столько в защите интересов королевства, сколько в подчинении Ковена.

Вильгельм развёл руками.

— Вы так говорите, будто одно другому противоречит. И раз уж мы с вами без реверансов, — министр положил локти на столешницу, скрестил пальцы и слегка подался вперёд, — сейчас защита интересов королевства напрямую зависит от того, насколько послушным будет Ковен. Поэтому если вы собрались разыгрывать перед нами оскорблённую невинность, лучше бы вам перестать это делать. Наши с её величеством намерения максимально чисты.

— Именно, — подтвердила Жози. — Мы просто хотим, чтобы всё успокоилось. Убрать фон Веттина, утихомирить мятеж, укрепить Тальфа на посту магистра и получить, наконец, армию. Ничего ведь, в сущности, не изменится.

Кассиан покачал головой:

— Кроме того, что все колдуны Гримхейма увидят, что их вольности — просто иллюзия.

Со стороны министра раздался жёсткий смешок:

— А разве когда-то было иначе?

— Было! — огрызнулся ректор. — Так было, когда соблюдалось равновесие сил. Вы понимаете, что разрушили систему, которая существовала веками?

Вильгельм развёл руками:

— Простите, не могу разделить вашей боли, потому что мне надо решать не надуманные проблемы, а реальные, вроде мятежа фон Веттина и Альбрехта! Речь идёт о самом существовании королевства, господин ректор. Так что не заставляйте меня думать, будто вам его существование не по душе.

— Мне по душе Ковен в качестве независимой силы, которой не управляют из дворца!