Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

В голове продолжают бить колокола, в горле противная горечь, того и гляди мой вчерашний ужин попросится наружу, но пока, слава богу, этого не происходит. Так что не без помощи Егора встаю на ноги, собираясь идти к капитану корабля.

Он сам, если меня не обманывает зрение, расположился на самом берегу, в надежде выискать бухту понадежнее. Видимо, барк действительно хорошо потрепало, если уж капитан не решается вести его в ближайший порт. Барк слегка накренился, видимо, течь сильная, если наш корабль готов завалиться набок.

С каждым шагом в голове гулко проносится эхо тревожного колокола. Определенно, последствия удара головой не самые приятные.

– …Мать твою, Ефим! Я тебе что говорил?! А?! Я тебя спрашиваю!

Не доходя до капитана саженей двадцать, увидел такую картину: стоит молодой матрос, нервно теребящий свой платок, а возле него капитан. Злой голос капитана и виноватое лицо матроса явно указывали на то, что произошел какой-то инцидент, и явно не из приятных.

– Дык откуда я знал, ваша милость?

– Чего ты не знал? Что углы на сундуках надо прикрыть?! Тогда тебе нечего делать на моем корабле! Пошел вон, собака!

Казалось, еще немного – и капитана хватит кондрашка, как в народе называют эпилептический удар.

– Но…

– Это еще его высочество не знает! Иначе точно на рее вздернет! Пошел вон с глаз моих долой!

Матрос понуро направился прочь от взбешенного капитана Миронова, тот же остался стоять на месте, о чем-то усиленно думая. Моего приближения он явно не видел, да и как увидишь, если я иду со спины?

– Капитан, что случилось? – спрашиваю тридцатилетнего Миронова.

По спине капитана барка пробежала едва заметная судорога. Медленно, словно приговоренный к смерти, он повернулся ко мне. На лице красные пятна, под глазами синие мешки – видимо, он вовсе не ложился спать.

– Ваше высочество, – кланяется он.

– Ну же, Дмитрий, говори, что такое случилось, из-за чего ты бедного матроса чуть на тот свет не отправил? – улыбаюсь капитану.

Все же тошнота и головная боль постепенно проходят; странно, конечно, что так быстро. Но жаловаться на сие глупо, так что вместе с уходящими личными неприятностями ко мне понемногу возвращается хорошее настроение.

– Во время шторма посол его величества государя-батюшки Петр Андреевич Толстой ударился об угол одного из стоящих в его каюте сундуков…

– И?.. – слегка сжимается сердце от плохого предчувствия.

– Он умер, – коротко, по-военному, отвечает Дмитрий, глядя мне в глаза.

– Мне надо осмотреть его каюту и, конечно же, сундук, о который он ударился.

– Сию секунду! – облегченно выдыхает капитан.

Да, увы, как ни жаль замечательного человека, но и такое может быть, сам чуть богу душу не отдал. Так что вариант со смертью от сундука, как бы нелепо это ни звучало, все же можно рассмотреть, да и лгать мне капитану не с руки. Но как бы то ни было, надо организовать хотя бы видимость расследования.

После осмотра «орудия убийства» мы с капитаном Мироновым отправились обратно на берег, куда уже переправили все вещи дипломатической миссии, в том числе семь небольших сундучков с золотыми монетами и один – с драгоценными камнями. Конечно, для обычной поездки этих денег слишком много, но государь также требовал нанимать мастеров и офицеров на службу в Россию, а если повезет, то и заложить на какой-нибудь верфи фрегат-другой.

Однако сейчас, когда получается, что в силу случившегося несчастья во главе сильно сократившегося посольства остался я один, то мне все карты в руки. Да и сам Петр говорил о том, что я могу посещать те страны, которые считаю нужным, вот только вопрос: что мне делать дальше? В моем распоряжении вместо трех кораблей остался всего лишь один, да и тот никуда не годен, по крайней мере, в ближайшем времени. А вот его-то мне терять ни в коем случае нельзя, необходимо как можно скорее попасть обратно в Россию.

Что мы имеем в итоге? Во-первых, полную свободу передвижения и заключения хоть сколько-нибудь нужных договоров, во-вторых, денежные средства для осуществления всех этих передвижений и, в-третьих, всю полноту власти как полномочного посла. Хм, неплохо, вот только без кораблей отсюда не выбраться. Насколько я правильно понял нашего капитана, мы попали на Сицилию, оказавшись прямо посередине между Мессиной и Катанией. Откуда ему это известно, я допытываться не стал: не до этого сейчас, признаться честно.

Из числа всего посольства, которое плыло во Францию, в моем распоряжении на данный момент находятся боярин Долгомиров и боярин Бирюков, остальных же пятнадцать служивых и дворовых людей посольства мы, как видимо, потеряли. Выходит, что если посчитать нас всех вместе, с моими гвардейцами, прислугой и людьми бояр, то всего получается двадцать семь человек. Хм, не так уж и мало, могло быть и хуже.

Решение пришло само собой, спонтанно. Если говорить кратко: