Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

Ответив им, я прошел дальше, увлекая отцовского посланца в сторону небольшого домика, возле которого с легкой руки Юли выросли в кадушках цветы и небольшие деревца. Помещение отапливалось тремя печами, а в окнах были стеклянные витражи. Кадушки же стояли по сторонам узкой дорожки длиной в пару десятков метров, плавно заворачивающейся в ровный овал, что при желании позволяло гулять в этом ботаническом саду сколько угодно времени.

– Ну что, Василий, сказывай о том, что государь наш приказал тебе поведать мне.

– Как скажете, ваше высочество, – улыбнулся он.

В следующие полчаса я узнал, что моя «слава» среди людей, ищущих дополнительного покровителя, облетела не только южные просторы Руси, но и залетела в западные районы, минуя Черноземье. С одной стороны, сие, конечно же, хорошо: люди поневоле принимают меня всерьез. А с другой – мне теперь предстоит ожидать неприятностей со стороны тех людей, которые не желают изменения порядка сложившихся при нынешнем государе вещей. Тот же Алексашка будет ой как против, если я возвышусь настолько, что государь приблизит меня к себе не только как сына, но и как полноправного преемника.

Так вот, как сказал мне Татищев, государь «простил» Августу альтранштедтскую измену и сразу же после Полтавы приказал русскому отряду прогнать вон из Польши шведские полки, ополовиненные политикой Карла. Изможденные и лишенные нормального снабжения, шведы сразу же покинули пределы польских территорий, как только весть о русском отряде, увеличившемся в два раза по сравнению с прошлым годом, дошла до них. Ну а польские магнаты сразу же поспешили провозгласить Станислава Лещинского низложенным и восстановили Августа на престоле.

– Истинную же цену польско-саксонскому союзнику наш государь знал очень хорошо, – сказал Василий, оглядываясь по сторонам, словно высматривая следящих за нами шпионов. – Царь-батюшка при встрече с Августом спросил у него, где подаренная ему сабля, та самая, рукоять которой осыпана драгоценными камнями и которую он некогда подарил Августу, вступая в союз с ним. Август ответил, что забыл ее в Дрездене. «Ну так вот, я тебе дарю новую саблю!» – сказал наш государь, отдавая ему ту же самую саблю, которую наши войска нашли на поле Полтавской битвы в личных вещах бежавшего Карла. Оказалось, что два года назад, заключая свой предательский договор с Карлом, Август подарил шведскому королю подарок нашего государя…

– Вот ведь песий выкормыш! – выругался я, не сдержавшись. – Как отреагировал на ложь «союзничка» его величество?

– Как говорил нам государь, предательское поведение Августа он раскусил еще в прошлом году, когда из-за него наша армия в Польше испытывала огромные трудности, находясь в отчаянном положении. И это не могло не быть оценено по достоинству его величеством. Однако из-за того, что сам Август нужен нам, государь решил сделать вид, что быль молодцу не в укор. Поэтому встреча трепетавшего Августа с царем оказалась любезной со стороны нашего царя-батюшки, и разговоры тоже велись самые учтивые.

Однако эта неприятная сцена не помешала Августу подослать к царю своего министра Флемминга, который пытался выпросить у Петра кое-что в пользу Польши из последних русских завоеваний в Прибалтике. Но из этого ровно ничего не вышло. Не для того наши солдаты выдержали такую долгую и тяжкую борьбу, чтобы, вытеснив шведов, допустить саксонских немцев или поляков к только что приобретенному морскому берегу. Как сказал сам государь, «все мои союзники меня покинули в затруднении и предоставили меня моим собственным силам. Так вот теперь я хочу также оставить за собой и выгоды, и хочу завоевать Лифляндию, чтобы соединить ее с Россией, а не затем, чтобы уступить ее вашему королю или польской республике».

– Получается, что все-таки ни Саксонии, ни Польше ничего не перепадет из добытого от шведов русской кровью? – с облегчением спрашиваю посланца государя.

– Да, все остается у нас, и никому завоеванных территорий наш царь не отдаст, – без улыбки ответил Василий.

– Ну а дальше что же? Как насчет наступательного договора? Ведь не мог этот… не согласиться на новый договор? – спрашиваю его, уже зная ответ.

– Ха, польский король уже через три дня по прибытии государя нашего Петра Алексеевича согласился подписать новый наступательный и оборонительный договор Польши и Саксонии с Россией против Швеции.

Кроме того, выяснилось, что помимо Августа к моему отцу со всех сторон съезжались разные поздравители. Седьмого октября в Торунь прибыл чрезвычайный посланник от датского короля барон фон Ранцов с поздравлениями и желанием вступить в новый наступательный и оборонительный союз против Швеции. На следующий же день между фон Ранцовым и министрами, бывшими в свите царя, были улажены статьи договора против шведов, почти сразу же ратифицированные в Копенгагене.