Посты сменяются на рассвете

Через несколько дней записывали по специальностям. Старосты объяснили: мастеровых, слесарей, токарей, столяров-плотников ждет работа по профессии — облегчение режима. Алексей с детства плотничал — перенял от бати, спорого на все руки. Сергей до комсомольской путевки в военное училище осилил три курса железнодорожного техникума, овладел в мастерских и токарным, и фрезерным станками.

— Моя специальность: командир Красной Армии.

— Записывайте: советский офицер!..

Все равно обмазали пальцы мастикой, сделали отпечатки пальцев; фотограф усадил перед своей гармошкой в профиль и фас. Зачем?..

В лагере объявились некие личности в немецких мундирах, с нашивками «р» на рукаве. Еще вчера лежали на одних нарах, кормили вместе вшей!.. А теперь, значит, перечеркнули всю свою прошлую жизнь, записались в «р»-полицаи... Уже расхаживают гоголем, агитируют за Гитлера и за какую-то РОА — русскую освободительную армию. Десяток на весь «офлаг», а как гадливо становится на душе при взгляде на их гнусные морды...

— Узнал: летчики собираются уходить, — прошептал Сергей.

В лагере была группа летчиков. Их машины подбили, когда они возвращались с бомбежки. Парни держались сплоченно, но со стороны никого в свою спайку не включали. Вот только Сергею удалось заслужить доверие одного из них — старшего лейтенанта Александра, москвича.

Пилоты согласились взять с собой и пехтуру, и кавалериста. Обговорили что и как.

Шагу не удалось сделать за проволоку — кто-то выдал всех накануне побега.

Схватили. Выстроили всех заключенных. А их — посреди плаца — прикрутили к деревянным «козлам». И каждый из арестованных должен был подойти и ударить... А потом снова в пенал-карцер с ледяной водой.

Узнали, кто выдал. Ночью в бараке устроили суд: «Именем нас всех!..» Утром в тачке — в груде других трупов — вывезли к яме с известью.

— Все равно должны бежать, ТКПУ!..

Наступила зима. Теперь выгоняли на работы не в каменоломни, а на расчистку от снега полигонов и дорог. Пулеметы. Собаки. На плечах — лохмотья, оставшиеся от их гимнастерок, на ногах — деревянные башмаки-колодки. По асфальту, когда отбиваешь дробь, ноги меньше мерзнут, а в поле, в снегу, просто хоть околевай... И в казармах на полу лед. Умерла едва ли не половина всех заключенных.

«Агитаторы» предлагают: «Вступайте в РОА! Армией командует генерал Власов! Будете сыты, одеты, обуты!»

Слушком по лагерю: «Надо записываться! Пошлют на фронт, а там — перейдем к своим! Уж два таких батальона перешли!..» Пригляделись. Нашептывают те, с сигаретами. «Нет, не подцепите на крючок...»

— Слыхал, Сергей, в лагерь генерала Карбышева привезли. Говорят, в классном вагоне, с почетом.

Стиснуло горло. Карбышев! Сподвижник Фрунзе, начальник кафедры в военной академии, профессор, автор многих учебников, некоторые штудировали и в их училище...

А слухи ползут, ползут:

— Да он же бывший царский подполковник! Отдельно поселили. Обеды по заказу!..

Пока сами не увидели на плацу во время прогулки: иссушенный, в рваной красноармейской шинели, в потертой шапке-ушанке.

Пока сами не услышали:

— Мы — советские люди! Мы должны ни на минуту не прекращать мужественной, хоть и неравной в этих условиях, борьбы! Бороться! И при первой возможности — бежать из плена! Не верьте этим пустобрехам. Знайте — Красная Армия победит!..

Жесткий. Иссушенный, как корень дерева, душевной мукой. Такого не согнуть — только сжечь.

— Держитесь, молодые!..

Спасибо тебе, седой генерал. Слово бывает важнее хлеба.

Миновала зима. Потянуло к лету. В «офлаге» комплектовали рабочую команду на строительство и оборудование стрелковых полигонов. Алексей и Сергей попали в список.

Месяц пробыли под Торунью, потом перевезли в Восточную Пруссию, неподалеку от Вислы. Осмотрелись.

— Отсюда должны уйти.

Те же ряды проволоки. Но рядом — лес, а за ним — река. Начали изучать особенности охраны. Ночью не уйти: прожектора, собаки. Надо днем.

Уборные расположены на краю лагеря, у самой проволоки. Сначала, задерживаясь на минуту-две после всех — снаружи ждут и пересчитывают по головам охранники, — откусили щипцами шляпки гвоздей. Потом ослабили, расшатали доски. Выбрали беспросветно дождливый день, когда земля превратилась в месиво. Перед обедом — на оправку. Стражники укрылись с головой под плащ-накидками, торопят, не заметили, что арестантских голов недочет.

Тут уж дороги секунды. Раздвинули доски — и в грязь, подползли к проволоке. Приподняли один кол. Он с всхлипом вылез из размокшей земли. Сергей держит, Алексей подползает. Потом держит Алексей. Одолели заграждения — и в лес. Наученные, чтобы сбить собак, побежали по ручью. К ночи добрались до Вислы. И вдруг у воды оказалось: пехтура не умеет плавать!..

— Чтоб тебя!.. Давай на подручных.

Алексей быстро соорудил из ветвей плот, потащил на нем, полупритопленном, Сергея через реку.