Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II

Не только постоянное турецкое давление, но и политическая нестабильность на западных и северных границах в целом побудили Потемкина форсировать подготовку взятия Очакова. 19 мая 1788 года его Штаб закончил самую важную подготовку. Однако в Петербург Потемкин сообщал: «Войски мне вверенные большею частию хранить должны границы; наступательное же у меня на один пункт, то есть на Очаков, которое не может им служить диверсиею; и для чего я должен путем собраться и взять все меры, чтобы не плестись так, как они с Дубицею, местом почти без укрепления. По нечаянной войне мне было нужно зделать в 4 месяца то, что бы должно было в два года произвесть. Пущай другой мог бы возыметь кураж чинить совсем разбитый погодою флот, настроить гребных судов, могущих ходить в море, такое множество и сформировать совсем вновь шестнадцать батальонов пехоты, да десять тысяч совсем новой конницы…»

Успехи, вопреки депрессивному настроению Потемкина, были бесспорными, хотя имелись расхождения во мнениях при планировании сражения за Очаков. Пылкий Суворов настаивал на немедленном штурме крепости, Потемкин склонялся к целенаправленной осаде, которая и началась в июле 1788 года. В конце июля турки решились на вылазку, Суворов перешел в контратаку. Приказ Потемкина остановил его, а сам Суворов в бою был тяжело ранен. Главнокомандующий делал Суворову горькие упреки: «Зря, и еще раз зря жертвами становятся ценные люди, Очаков не стоит этого». Генерал не получил новое назначение и был отправлен лечиться.

Вероятно, Потемкин надеялся при своем решении на добровольную сдачу города и крепости. Но колебания вызывали также спекуляции и споры о мотивах решений Потемкина. Принц де Линь, который наблюдал за боевыми действиями, неоднократно напоминал Потемкину, что пора действовать. «Сумасшедший приступ гуманности, которая, по сути, справедлива, но не к месту. Он хочет сберечь жизнь человека, жертва которой необходима для успеха этого предприятия», — жаловался де Линь. Он не знал, что императрица, хотя и была очень заинтересована в скорейшем захвате Очакова, советовала Потемкину, который лично не боялся никакой смертельной опасности, не играть без пользы человеческой жизнью.

Полководец Потемкин считался смелым вплоть до дерзости. Он не боялся никакой опасности, и при этом ему везло: он никогда не был ранен, хотя нередко появлялся перед враждебными линиями в блестящей парадной форме. Однако он говорил своим солдатам: «Дети, я запрещаю Вам раз и навсегда, что Вы закрываете меня и подвергаете себя преднамеренно турецким пулям». Слава о смелом человеке была повсеместной! При всей экстравагантности Потемкин был по отношению к простым солдатам заботливым командиром. Но он также знал, какие настоящие жертвы он должен требовать от солдат. Поэтому они уважали его в той мере, в какой враги ненавидели его. Тактика и сила убеждения оправдывались: русские солдаты сражались под Очаковом с невиданной храбростью!

Наверное, лишь для военно-исторических занятий в военноучебных заведениях интересно спорить о том, нужно ли было предпочитать штурм осаде. В конечном итоге осада длилась полгода, впечатляющих успехов не было, но русские подразделения уменьшались из-за болезней, голода и холода. Наступающая зима требовала решения: отход или штурм. Наконец, Потемкин уступил растущему давлению из Петербурга и своих офицеров. Отход приобрел бы вид позорного поражения. Солдаты бы восприняли это точно так же. 6 декабря 1788 года состоялся «кровавый и ужасный» штурм крепости. Осада ослабила не только русских. Борьба продолжалась только несколько часов: на поле боя осталось 10 000 турок и 4000 русских.

Очаков пал, и Потемкин достиг важной для России цели. В целом около 60 000 человек погибли во время операции, треть из них — русские. Можно представить, какой резней сопровождались бои и грабеж города. Но императрица была счастлива. На сообщение о падении Очакова она писала Потемкину: «За ушки взяв обеими руками, мысленно тебя целую, друг мой сердечный, Князь Григорий Александрович». Старая любовь познавала новое счастье — это звучало мрачно по отношению к мертвым.

Несмотря на успехи под Кинбурном и Очаковом, 1788 год проходил для объединенных сил антитурецкой коалиции с переменным военным успехом. Австрия захватила крепость Хотин, но также потерпела и два жестоких поражения. Швеция объявила войну России, русские войска вторглись в Южную Финляндию. Военный гений Суворова и исключительные способности Потемкина открывали после взятия Очакова путь для следующих ударов на турецкой территории. Теперь Потемкин принял командование над всеми русскими вооруженными силами, которые действовали в юго-западном направлении.