Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II

Императрица требовала, чтобы он не приносил ее любовь в жертву своему эгоизму. Потемкин же начал выходить за рамки передаваемой ему Екатериной власти и влияния и тем самым стал отдаляться от нее в любовном отношении. У него совсем не было намерения делать это, однако ситуация сама сложилось таким образом и приобрела опасное для него развитие. Как бы сильно Екатерина ни подчиняла себя в личных взаимоотношениях, она никогда не позволяла посягать на неприкосновенный авторитет императрицы. Было ли это начало участи Григория Орлова? Орлов не имел харизмы ни как мужчина, ни как государственный деятель, чтобы так захватить Екатерину, как это смог сделать Потемкин. Орлов никогда не обладал энергией Потемкина, не мог упрочить однажды выигранную власть и с ее помощью увеличить славу России в Европе и Азии. Орлов оказался побежденным. Авторитет, полученный в результате успеха государственного переворота, постепенно уменьшался. Как государственный деятель и дипломат Потемкин своим упрямством и своенравием мог перерасти императрицу. Конечно, оба любящих человека не думали об этом специально, не говоря уже о том, чтобы зафиксировать все это письменно. Они спорили и мирились и даже не замечали, что с каждым спором трещина в их отношениях увеличивается. Они нуждались друг в друге — и в любви, и в политике. Никто — даже они сами — не знал, как разрубить этот Гордиев узел. Только время могло решить все вопросы.

Не имелось никакого повода — ни социального, ни политического, — который побудил бы Екатерину и Потемкина после двух лет горячей любви задумываться над их отношениями. Будучи трезвомыслящим политиком, Потемкин достиг в государственной иерархии поразительных высот. Едва ли имелся вопрос, в решение которого он бы не участвовал. И в то же время он временами вел себя с Екатериной очень необдуманно, но в то же время никогда не ущемлял самодержавную власть императрицы, а, наоборот, укреплял ее. Всего через два года императрице уже не было необходимости оказывать Потемкину поддержку, чтобы он оказался в центре ее империи. Он нуждался в новых заданиях, которые бы подогревали его честолюбие и которые были бы во славу государству и императрице. Если сформулировать просто: Потемкин достиг всех возможных исполнимых и вообразимых целей. Он скучал и совершал все больше и больше вызывающих поступков. Разумеется, тот факт, что отдельный человек всего за два года смог добиться при поддержке императрицы практически ничем не ограниченной власти, проливает свет на характер русского общества екатерининской абсолютистской эпохи.

Григорий Потемкин отличался от Григория Орлова и еще одной чертой: когда он замечал, что физическое влечение между ним и Екатериной остывало, он не превращался в сварливого резонера. Своего положения он достиг самоотверженным трудом. Его деятельность породила множество планов и идей, а в силу своего характера он не мог остановиться. Потемкин жил в глубоком убеждении, что Екатерина является «матерью Отечества» и что он должен верно служить ей. Вероятно, Потемкин действительно серьезно размышлял над тем, как он, сохранив достоинство, уйдет из спальни Екатерины — чтобы чаще бывать в ее служебном кабинете и приемной. Но последующее развитие событий может быть обосновано скорее логикой их характеров, опытом любовников императрицы и, прежде всего, общими представлениями Екатерины и Потемкина о будущем укреплении императорской власти в Русском государстве. Конечно, Потемкин понимал, что он должен был осторожно обходиться с чувствами императрицы, что она нуждалась в новом любовнике и что нельзя допустить даже возможности возникновения трещины в их государственно-политических представлениях.

Было маловероятным, что Екатерина и Потемкин изменили свои отношения в соответствии с согласованным и взвешенным планом. Наконец, при дворе и в дипломатических кругах сложилось впечатление, что сумасшедшая, пылкая, полная взаимных упреков страсть между Екатериной и Потемкиным закончилась. Ганнинг сообщал в Лондон в начале 1776 года: «Если я могу доверять информации, которую я получил недавно, то императрица начинает смотреть на те вольности, которые позволяет себе ее фаворит, совсем в другом свете, иначе, чем она обычно делала это до сих пор».

Морализаторствующие придворные в Петербурге были шокированы, когда стало известно, что Потемкин и Румянцев занимаются поисками нового любовника для императрицы. Ганнингу также было интересно знать, будет ли представлять новый любовник английские, французские или прусские интересы. Что касается нового любовника, то Потемкин не стерпел бы ни второго Орлова, ни второго Потемкина, но его устроил бы второй, третий или четвертый Васильчиков!