Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II

В этом отношении у фельдмаршала Румянцева была счастливая рука. Еще по турецкой войне он знал двух молодых малоросских дворян Безбородко и Завадовского. Он порекомендовал их для гражданской службы при дворе, и Екатерина II назначила своими личными секретарями. В то время как Безбородко в течение следующих лет достиг достойной внимания карьеры сановника и дипломата и вошел в ближайший круг советников Екатерины, Завадовский пошел по другому пути. Потемкин выбрал образованного и веселого, но не очень умного и покладистого молодого человека в качестве друга для императрицы.

Первые шаги были сделаны во время торжеств в Москве. Само собой разумеется, все было обставлено секретно, аристократически и со вкусом. Потемкин нес основную нагрузку по организации в Москве, постоянно был занят и имел немного времени для императрицы. Кроме того, он страдал всевозможными болезнями. Имелись обоснованные причины для того, что его визиты к императрице становились реже. Екатерина много и с чувством жаловалась. Однако она не могла изменить положения, когда Потемкин все реже появлялся на ее половине. Придворные и дипломаты чувствовали возникшее напряжение и предрекали падение фаворита. Они не понимали, какие мотивы определяли действия обеих ключевых фигур государства и что их любовные отношения перешли на новый качественный уровень.

Подобным образом стали появляться слухи о скором падении Никиты Панина или о предстоящем возвращении Алексея Орлова. Гадали о депрессии и заявлениях Потемкина, что он якобы хочет уйти в монастырь. Очередной его спор с Екатериной дал повод британскому посланнику высказать следующие соображения: «Во время двух визитов, которые императрица нанесла Потемкину во время его болезни [Потемкин страдал от приступов подагры. — Прим. авт.

], произошел спор между нею и фаворитом. Хотя он, кажется, пользуется сейчас полной властью, многие говорят о его уходе как событии не очень отдаленного будущего». Тем не менее посланник был осторожен и ограничился словами: «Я предполагаю, что это произойдет, как того и ожидают, однако фактического подтверждения пока не имеется. Всем известен его плохой характер, и сейчас здесь быстро распространяются слухи о том, что он попытался отравить князя Орлова. В действительности он ревновал Екатерину к каждому, кого она встречала с определенной предупредительностью. Эта ревность проявлялась таким образом и при таких обстоятельствах, которые не могли быть для его госпожи лестными, а, наоборот, неприятными».

Англичанин правильно оценил ситуацию в ее внешнем проявлении. Тем не менее вскоре ему представился случай узнать настоящее место Потемкина в империи и двигавшие им мотивы.

В апреле 1776 года в Петербург прибыл принц Генрих Прусский [68]. Он должен был прозондировать почву для развития русско-прусских отношений и — по возможности — улучшить их. Межгосударственные отношения обеих стран имели долгую и не всегда ровную историю. Четыре года тому назад была поделена Польша, но у Пруссии были дружественные отношения с Турцией, что было неприятно для Екатерины II, которая называла поэтому поводу Фридриха II «неверным мошенником». Прежде чем встретиться с императрицей, принц засвидетельствовал свое почтение Потемкину. Екатерина проинструктировала Потемкина перед этой беседой: «Когда принц о чем говорить тебя будет, то выслушай, да мне скажи, чтоб по материю разобрать было можно; советоват в твою пользу я всегда рада; о преданности твоей не сумневаюсь…». Это поручение казалось естественным. В свете слухов о скорой отставке поручение представляло особенное значение, так как это служило доказательством того, что императрица, как и прежде, обсуждала с князем самые важные политические вопросы. Когда Потемкин дал банкет в честь принца, императрица принимала в нем участие также, и в этом было символическое значение [69]

.

Следующие события дали новый повод для моралистов: летом 1776 года Екатерина купила для Потемкина Аничков дворец [70] на Невском проспекте, провела там ремонт за счет казны, а также заплатила все карточные долги фаворита. Все это мало походило на отставку или разрыв, и британский посланник был, пожалуй, прав, когда предполагал, что лишь противники Потемкина хотели видеть в этом признаки прощания с ним. Пожалование Аничкова дворца была скорее знаком того, что Потемкин вскоре должен был покинуть императорский дворец. Внезапно объединились люди, которые ранее не испытывали симпатий друг к другу. Алексей Орлов явился к императрице, вылил ушат грязи на Потемкина и потребовал его безотлагательного удаления от двора. По его мнению, императрица, пожалуй, могла бы иметь любовника, но он не должен принимать участия в управлении государством. Потемкин — это дурной пример для общества, для всех, кто заинтересован в мире и процветании государства. Как и в начале ее близких отношений с Потемкиным, Екатерина выслушала оскорбления терпеливо, но тем не менее не дала никакого определенного ответа.