Потерянная богиня

Он размеренно, деловито разоружился, снял камзол, рубашку, и занялся своей раной. У него было распорото плечо, рана была рваной и грязной, кровь заливала руку, что абсолютно не вязалось с его спокойным видом. Я охнула. Он, отвлекшись от медицинских процедур, поднял на меня удивленный взгляд.

— Ты чего?

— Да так… тебе помочь?

— Не надо. Но за предложение спасибо, — он лукаво прищурился.

Промыл рану, густо смазал какой-то зеленой мазью из своей волшебной сумки, соорудил компресс и начал забинтовывать. Я все-таки пригодилась — в качестве бинта мы использовали часть моего платья, которое, на мой взгляд, было излишне украшено всякими оборками. Теперь я поняла, зачем: при таком раскладе здешняя мода на редкость функциональна. Повязку он начал накладывать сам, но потом, снова хитро прищурившись, согласился на мою помощь.

— Я не пойму… тебе что, не больно?

Он пожал плечами.

— Почему? Больно, конечно. Только не очень, — он опять мягко улыбнулся, наслаждаясь моим растерянным видом. — Я — ведьмак, ты забыла?

— И что?

— Ведьмак — это уже не совсем человек, — я удивленно моргнула. Ну да, он даже в спокойном состоянии выглядит довольно необычно — белая кожа, почти как у альбиноса, но с легким сероватым отливом, чересчур гладкая и твердая, будто отлита из металла или пластика, даже блестит, отражая свет… а глаза его — вообще чудо природы — фасеточные, темно-серые, с переливами, как расплавленное серебро. И это — его обычный облик, о том, как он выглядит во время боя, я, к счастью, знать не могла, но мне почему-то казалось, что на этот случай у него сюрпризов было предостаточно. Он между тем, продолжал, — Это — мутант, выведенный магическим путем. Прошедший подготовку. И жесткую коррекцию, — его голос слегка изменился. — Машина для уничтожения чудовищ. Которая не должна чувствовать боли. Почти.

Он хотел сказать что-то еще, но…

— А теперь по порядку. Что нам делать?

Перворожденный вернулся «в мир людей», готовый к бою, подвигам и к тому, чтобы сделать нашу жизнь невыносимой. Последнее у него получалось блестяще. Правда, Витольда его бесцеремонное вторжение нисколько не смутило, даже наоборот — похоже, он был только рад сменить тему.

— Что делать? Пока заночуем здесь, а завтра утром наведаемся к местному некроманту.

— Что?.. — растерянно спросил эльф, будто не верил своим ушам.

— В городе есть некромант, — пояснил ведьмак, — вот он с этими тварями и разберется — это, как-никак, по его части.

— Это я понял… Я в курсе, что некроманты упокаивают нежить… но… — голос Эльстана заметно подсел, что для эльфа было нехарактерно, — нам обязательно здесь ночевать?..

— Да, — ведьмак был спокоен и невозмутим, но его тон не допускал возражений.

Я ждала от Перворожденного новую бурю эмоций, но он, похоже, смирился со своей участью. Только обреченно вздохнул, грустно прошептал: «Хорошо», — и принялся обустраивать место ночлега. Я покосилась на ведьмака.

— Витольд, а это…

— Да, — повторил он с нажимом, — это действительно необходимо. Или ты думаешь, — усмехнулся он, — что я так изощренно свожу счеты?

— Да нет, конечно, — улыбнулась я, — просто… ты говорил, что это место небезопасно.

— Говорил, — кивнул ведьмак. — Так и было. А сейчас это единственное безобидное место во всем лесу.

— Это из-за твоих «волшебных пузырьков»? — догадалась я.

— И нескольких защитных заклятий. Пока они действуют, можете чувствовать себя как дома.

— Только вид из окна не очень, — хмыкнула я.

— И пейзаж мрачноватый, — неожиданно подал голос эльф.

— Ну, за пейзаж извините, — шутливо развел руками Витольд. — Зато сохранность — как в лесах Илидора.

Илидора? А, ну да, Дварф, кажется, называл это имя. Если мне не изменяет память, именно так зовут верховного мага Перворожденных, хозяина эльфийских лесов. Судя по внезапно просветлевшему лику Эльстана и его робкой улыбке — не изменяет.

— А до утра твоя защита продержится? — примирительно уточнил Эльстан.

— Даже до следующего вечера. Если услышите завывания или кого увидите — не бойтесь, купол здесь что надо. А завтра у некроманта добавки докупим на дальнейшую дорогу. Пригодится.

Эльф закусил губу, но вопросов больше задавать не стал. Я тоже.