Потерянная богиня

Ведьмак так же молча кивнул и занялся делами насущными. Вытащил из своего поистине безразмерного мешка потрепанное покрывало, жуткое на вид, но очень мягкое и как-то по-домашнему уютное, в чем я вскоре убедилась. Мне даже показалось, что на нем «висело» несколько ведьмаковских заклинаний — так уж сладко спалось на этом невзрачном куске ткани, постеленного на голой траве посреди леса, полного чудовищ и вурдалаков! А когда Витольд укрыл меня своим плащом, моему блаженству не было предела, и это притом, что я никогда не понимала прелести турпоходов, и всегда плохо засыпала на новом месте. Правда, под открытым небом мне ночевать еще не приходилось — но ничего, все когда-то происходит впервые. А это далеко не самая большая неожиданность по сравнению с тем, что уже случилось, и тем, что еще предстоит. Однако, в первый раз за все это время, проведенное мной в этом странном мире, мое сознание категорически отказалось принимать участие в осмыслении грядущего. Не хотелось думать ни о чем — ни о тяготах дальнейшего пути, ни об этой треклятой Этане, ни даже о возвращении домой. Сраженная магией ведьмака… двусмысленно как-то прозвучало, но, тем не менее, абсолютно верно — я провалилась в сон.

Проснулась я среди ночи, доведенная до состояния, близкого к бешенству, дурацким сном. Но побуянить мне не дали — предохранитель сработал. Про волшебные свойства лежанки я уже говорила, но дело даже не в этом. Знаете ли, очень трудно психовать, когда находишься в объятиях мужчины, который тебе, скажем так, довольно симпатичен. К тому же, еще и ранен, так что совсем не хочется тревожить его лишний раз. И спит сладко. И эльф косо смотрит. Про Зверя я вообще молчу — как только я расположилась на ведьмаковском покрывале, он мне, как я поняла, бойкот объявил. Ревнует.

— Что-то случилось? Не извиняйся, ты меня не разбудила, — улыбнулся Витольд, заметив мое смущение, — я всегда чутко сплю. Так что там у тебя?

— Сон приснился.

— Страшный?

— Да нет, странный.

Сон был действительно странный. Незнакомая комната — светлая, сияющая, воздушная, — производила впечатления совершенной, неземной красоты. Сказочной. Нет, скорее — божественной. Впрочем, этим самым впечатлением все и ограничивалось — насладиться созерцанием убранства этой чудесной залы в полной мере не представлялось никакой возможности. Ее очертания были размыты, казалось, что невидимый свет, струящийся в воздухе странного замка, нарочно скрывает его от посторонних глаз. И тем удивительнее на фоне этой запредельной зарисовки была чистота и ясность, с которой было прорисовано лицо женщины. Идеально красивое, но печальное и задумчивое, с бездонными глазами, хранящими в глубине своей синевы какую-то древнюю тайну из тех, что не дано познать простым смертным. Эта женщина смотрела на меня почти в упор, очень выразительно, будто что-то хотела сказать, но при этом молчала. А может, она что-то высматривала? Не исключено, но сказать она точно что-то хотела. Но тогда почему… Этана! Она же дала обет молчания! Но что ей от меня нужно? А если ничего — зачем являлась? Я потрясла головой.

— Кажется, тебя посетила цель нашего пути, — усмехнулся Витольд, поудобнее укладываясь на покрывале.

Я округлила глаза. Он засмеялся.

— Ну не смотри на меня так. Ты во сне не разговаривала, да и я не подслушивал. И не подглядывал. Я вообще никогда в чужие сны не вторгаюсь. Особенно…

— Давай без уточнений. Но тогда — с чего ты взял?

— Так это правда? — оживился ведьмак. — Да ни с чего, просто у тебя лицо выразительное.

Это я знаю, мне всю жизнь говорили, что у меня все на лице написано. Однако после нескольких лет жизни с Сашей, я думала, что все-таки научилась скрывать эмоции, ан нет. Безнадежный случай.

— Сильно выразительное? — грустно улыбнулась я.

Ведьмак кивнул.

— Я так понял, нам еще далеко идти. Так что спи. Потом выяснишь.

Резонно. Разумно. Причем, ненавязчиво и безо всякого давления. Коротко, мягко, но — однозначно. И не поспоришь, поскольку не с чем — вариантов Витольд мне не оставил. Да и не хочется спорить. Почему-то. Я улеглась на свое место, завернувшись… в объятия ведьмака. Интересно, а у него жена есть? Нет, я не в коей мере не претендую, просто любопытно, он ее тоже строит вот так мягко, спокойно и ласково? Не удивлюсь, если она у него по хлопку подпрыгивает, пребывая в полной уверенности, что делает все эти акробатические этюды по собственной инициативе. Я хмыкнула. Да нет, вряд ли. На домашнего тирана он не похож. Да и вообще на домашнего — не тянет. Но все-таки…

— Нет, — шепнул он мне на ухо, — но мне нравится ход твоих мыслей.

Я не стала переспрашивать, о чем он, откуда узнал и тому подобное. И так ясно. Опять скажет — лицо выразительное.