Потерянные истории

Память – писарь нашей души. Это заметила не я, заметил крайне мудрый человек много раньше вообще всякого понятия меня. А я это просто ощущаю.

Всего более в детстве я ждала двух вещей – дня рождения маминых подруг и зимы.

Первое – оно потому, что мама всегда и непременно приносила мне кусочек именинного торта. Ну, знаете, самый обычный торт и самый обычный кусочек, часто ловко втиснутый в отсек дамской сумки, отчего со смазанным кремом и немного примятый с бочка условиями транспортировки. Такая мелочь. Жизнь счастливого человека – сплошная череда таких вот мелочей. По сути своей мы все и есть счастливые люди, просто некоторые этих мелочей, увы, не замечают.

Второе – долгожданное, родом из детства. Это когда зима, снег основательным слоем, а из гаража санки перемещаются на балкон. Наверняка и у вас тоже такие санки были, деревянные, цветные, с железной спинкой и повозочной веревочкой. Сейчас, наверно, в разряде олдскула, тогда же – детская роскошь. Тут уместна будет моя любовь к стихам:

Окликнет эхо давним прозвищем,

И ляжет снег покровом пряничным,Когда я снова стану маленьким,А мир опять большим и праздничным,Когда я снова стану облаком,Когда я снова стану зябликом,Когда я снова стану маленьким,

И снег опять запахнет яблоком,Меня снесут с крылечка, сонного,И я проснусь от скрипа санного,Когда я снова стану маленьким,И мир чудес открою заново.

(А. Галич)

Ветер отбивал колючий снег о края моих пухлых щек. Я зажмуривалась от назойливой метели, но все же цеплялась взглядом за окружающий пейзаж, зимой размазанный пломбирами сугробов. От мороза в носу все съеживалось. Я фыркала, крутила носом, словно еж, но остальным телом оставалась неподвижна. Мне было шесть, стоял жуткий мороз, а папа на санках вез меня в детский сад.

Как вы помните из прошлой историй, главной задачей папы было доставить ребенка в правильный садик. Место локации детства – Урал, отчего мама кутала – наверняка. В такой плотный валик, наружу которого выглядывали лишь черные бусины огромных глаз. В полном комплекте я походила на гусеничку. Но не ту, которая подвижно лопает яблоко, а ту, что спит в коконе во имя превращения в бабочку. От плотности шарфа во всю нижнюю часть лица голова оставалась неподвижна. И если бы не суетящиеся точки, меня легко можно было принять за куклу.

Разглядывать хмурые лица прохожих всегда интересно, внутри шубки – безопасно. Папа набирал скорость, мороз кусал кожу, а ветер, подсвистывая, заворачивал захваченный снег в красивые вихри пелены. И вот еду я, такая маломобильная принцесса, папа мчит, как локомотив, а тут, опа, помеха справа – кочка. Внештатный наезд оставил санки на ходу, а вот меня, так сказать, за бортом. Что ж, девчонка я упорная, не оплошала и рукой успела цапнуть спинку санок. Так что они понеслись впереди, а я последовала за ними прицепным вагоном. Только голос подать не могу – шарф! Я бы не сдалась, папа бы не оглянулся – и катиться мне так до самого сада. Однако добрый прохожий подсказал «локомотиву», мол, скоро дочь отцепится и потеряется. Не потерялась!

Что ж, из историй детства я вынесла главное – упорство характера своего и непредсказуемость характера жизни, которая то внештатный кусочек тортика подсунет, то внеплановую кочку. Оно потом в воспоминаниях все счастьем останется. Которое нас форматирует. А тем временем настоящее завещало им наслаждаться во имя лучшей версии себя.

Глава 8. Красные туфли

На зеленом пуфике коридора детского сада сидела девочка лет шести. Поверхность ее головы тянулась во внешний мир тремя выпуклостями: хитрым хвостиком, объемной заколкой и до ничтожности маленьким носом. Девочка казалась нарисованной, ибо обладателями схожих носиков обыкновенно являлись лишь персонажи детских рисунков да девы, переборщившие с фотошопом.

В новой красной туфле она бойко задрала ногу вверх. Застежка оказалась вредная и тугая. Девчушка хмурилась и пыхтела, однако не сдавалась. На помощь к ней ловко подоспел Женька, давно и нетайно влюбленный в эту юную даму.

Мальчишка галантно взял ножку леди, как некогда подметил он на картинке книжки Диснея. И тут же какое-то новое, доселе неизвестное чувство посетило его. Женька был горд собой!

Под хихикающие взгляды воспитательниц он мужественно справился с обеими застежками.

– Какие красивые туфли! – искренне грустно вздохнула одна из зрительниц, маленькая мисс в коричневых сандалиях.